пост старенький, есть огрехи, но в целом картина не сильно изменилась

Невозможно не отметить, как нелепо они оба выглядели в штатском. Окружающие, пожалуй, не увидели бы разницы – их, несмотря ни на что, все-таки вполне недурственно обучили маскировке еще в Академии. Слиться с гражданскими, при большом желании, не составляло ни малейшего труда.

Но стоя перед мальчишками на воротах в простой рубахе и льняных штанах, Райдо чувствовал себя неловко. Не стеснялся, конечно, стеснение – это в принципе не о Райдо, но – неловко. Мальчишки, судя по всему, ощущали то же самое. Без привычной формы напарники выглядели не менее опасно, чем в ней, а если учитывать колкие, обжигающие – словно сигаретные ожоги – взгляды Изумо, он был явно уверен, что у Райдо под штанами скрывается этак с сотню острозаточенных кунаев. На самом же деле из всего оружия, что они несли с собой в Туман, наиболее открыто Райдо держал рыбацкий нож, привязанный на уровне щиколотки. От привычной катаны пришлось отказаться вовсе. Без ее едва ощутимой тяжести на спине Намиаши чувствовал себя чуть ли не голым. У Генмы, моментально заменившего сенбон на травинку, были те же проблемы.

— Может, и не успеем, знаешь ли, — упрямо возразил Райдо, не глядя на напарника.

Для себя он решил, что лишняя спешка будет не к месту. Застопорятся на мелочи — и не видать расположения Пятой как своих ушей.
До Тумана путь был не близкий, поэтому ближе к ночи Райдо замедлился. Дальше уже бежать нельзя – их могли заметить и заподозрить. Придется вести себя, как обычные странствующие батраки, а те не то чтобы часто рассекали по лесам и полям со скоростью до зубов вооруженных шиноби.

— Нужно сделать небольшой привал, — слишком уверенно сказал Намиаши и моментально обернулся на напарника, вспоминая о расстановке сил, — что скажешь, капитан?

Оглядывая местность, Намиаши решил, что можно будет даже сделать небольшой костер, чтобы не замерзнуть ночью и приготовить что-нибудь пожрать. А утром они, пропахшие дымом насквозь, незаметно пересекут границу Тумана.

— Настрой Пятой мне не понравился, — Райдо настороженно заглянул в лицо напарника, отгоняя от себя желание запустить пятерню в растрепанные светлые волосы, — ты бы понял, если бы видел то, о чем она толковала. Скверная история.

Что такого может быть в оружии, в бездушном куске металла, что взгляды раненных даже не могли сфокусироваться на чем-то одном, моментально рассеиваясь? Какой-то особый яд? Новые техники? Придется быть осторожнее, чем обычно.

Но куда еще осторожнее, когда дело идет о туманниках, Райдо уже честно не знал.

Местность вражеской скрытой деревни Намиаши не нравилась никогда. Даже заочно, когда он еще ни разу не бывал в Тумане, он относился к идее туда наведаться с предубеждением. Как оказалось – не зря. Влажность зашкаливала, Райдо курил сигарету за сигаретой, пока они делали привал, чтобы как-то заглушить этот особенный, противный и будто бы склизкий воздух. К утру появился поземный туман, стелящийся опасно низко, грозящий укутать обоих путников обманчиво нежнее любого одеяла. Райдо не обманывался – через пару часов разглядеть что-то, дальше вытянутой руки, станет попросту невозможно. Дым очередной сигареты практически полностью сливался с окружающим всё блядским туманом.

— Терпеть не могу это место, — доверительно признался Райдо, запихивая очередной сигаретный бычок в карман походного рюкзака. Пепел стряхивал в пустую консервную банку, которую они прикончили с Генмой одну на двоих: провизии много не брали – только то, что было необходимо для перехода с территории одной деревни на другую. Остальным будут перебиваться то тут, тот там.

Райдо был смуглый, его кожа хорошо принимала конохские солнечные лучи, Ширануи же, в отличие от напарника, был непривычно бледен. Складывалось ощущение, что они в принципе не из одной точки земного шара – это можно было использовать, делая вид, что они столкнулись друг с другом только на подходе в деревню, решив заняться поиском быстрых деньжат вместе. В их задание входило обследовать общую обстановку, выяснить, откуда идут потоки нового смертоносного оружия, ну и посмотреть, как ведет себя немногочисленное в Тумане гражданское население.

— Можем попытать счастья в порту, — собирая с привала вещи, Намиаши задумчиво почесывал стремительно отрастающую рыжую щетину, — лишних рук там не бывает.

По привычке воровато осмотревшись, Райдо позволил себе расслабиться и притянул к себе напарника, крепко обхватив Генму за запястье. Нормальное такое мужское запястье, никакое не тонкое, как у девчонки, но все-таки тоньше, чем у самого Райдо. Мазнул губами куда-то в район шеи и тут же отпустил, закрылся. Собрался с мыслями, тряхнул рюкзаком за плечами, осмотрел местность. Помимо остатков дымящегося костра – ничего. Ни крошки.

Неплохо.

На этот раз рвать когти Намиаши не стал, терпеливо ожидая указаний.

you must demand, they must abide

[indent] «Не верь теням, дитя, в полумраке все раскалывается надвое», - Старая Нэн повторила бы эти слова, узнай, где находится ее воспитанница. Эви всегда очаровывали мудрые и одновременно нелепые высказывания нянюшки, а попытки уловить в них смысл чего-то большего, нежели страшных сказок на ночь, иногда увенчивались успехом: юная Старк знала, что необходимо держать спину прямо, а разум - холодным, - но применяла свои знания крайне редко. Казалось, что тёплые слова лорда растапливали скованность и волнение не хуже алкоголя.

[indent] Знакомство с семьей - серьезный шаг в отношениях. Не так давно отпраздновав годовщину, Эвелианна начала задумываться о том, что будет дальше. Нет, в целом, ее устраивало неспешное развитие, особенно, когда перед ней мгновение назад исчезала тонкая дорожка - полоса, буква, но не высыпанная дурь в знак вопроса. Когда Эви была счастлива, становилось неважно, сколько скелетов она пытается запихнуть в свой шкаф - ей хорошо, почему бы и им не устроить вечеринку? Но иногда, в периоды «от» и «до», появлялись страх и паника, высыпающиеся мурашками и бредовыми идеями - ее шкаф уже полон мертвецов. С каждым секретом к шее привязывался ещё один камень, а под ногами тихо и медленно трескался лёд. «Все будет хорошо, у меня все под контролем» - красивая белая паутина из ломанных линий разрасталась все больше, когда Эвелианна с улыбкой перед зеркалом пыталась себя успокоить.

[indent] Тени дрогнули, когда лорд Тирелл жестом пригласил присесть. Последние переживания от столь важной встречи размывал бархатный голос, каждая фраза опьяняла восторгом - доброжелательность и открытость мужчины заставили легко принять приглашение.

[indent] Эви смущенно опустила взгляд и, перестав переминаться у порога, прошла вглубь комнаты. По какому сценарию обычно проходят встречи с родителями? Сейчас ее спросят об обстоятельствах знакомства с Питером, возможно, расскажут версию, которой он поделился с отцом. Эви рассмеется и поправит несколько недочетов (это он поцеловал ее первым, а не наоборот!), осторожно поинтересуется детством, проведённым юношей в стенах этого замка. Если же начнут спрашивать о личном, стоит дважды подумать прежде, чем открывать рот и взболтнуть лишнего.

[indent] Она справится с этим собеседованием. Искренняя улыбка лорда Тирелла только укрепляла ее уверенность в успехе.

[indent] Присев на край дивана, Эвелианна со всей скромностью сложила руки на коленях и уже не отрывала взгляда от отца Питера, чтобы не разорвать, как ей казалось, образовавшуюся связь. Внимала каждому слову и послушно кивала. Не смела перебивать. Голос уводил в предполагаемое будущее, о котором так просто сообщалось - предложение замужества, объединения домов. Прекрасное далёко. Эви почувствовала, как губы растягиваются в улыбке. Их с Питером союз был по истине очаровательным, они смотрели друг на друга влюблёнными глазами и дарили лучшие признания и клятвы. Только…

[indent] Это «только» отдавало привкусом «да, но», когда все, что говорилось перед «но», не учитывалось. Эвелианна боялась потерять все, что имела, и увы, это были самые гадкие опасения, промелькнувшие в голове. «Это всего лишь предположения, предположения его родственников, Питер не собирается менять нашу жизнь завтрашним утром». И все же, при таком варианте скорого будущего он снимет щеколду со шкафа скелетов. «Брось, ты что-нибудь придумаешь, ведь до этого умела держать рот на замке».

[indent] Лорд Тирелл расположился на диване, продолжая вводить зачарованную Эви в планы своей семьи. Слушать его становилось все труднее, потому что полярные мысли так и стремились перекричать слова. Улыбка и смех - она отвечает тем же. Смахнула прядь волос, что щекотала щеку - милорд подался вперёд, ближе, ведал о том, что действительно можно было назвать тайной. Прекрасной, светлой, что бывает в историях о любви. Ведь все же сказки заканчиваются свадьбами.

[indent] В голове витало столько ответов и благодарностей за оказанное доверие. Почему стоило сомневаться в своих чувствах, пугаться глупых разоблачений? Эви же когда-то влюбилась в Питера - напоминала себе об этом, и несмотря на то, что пыль кардинально меняла ее восприятие, вера в искренние отношения никуда не исчезла. Бессмысленная вера, которую не могла оправдать.

[indent] Эвелианна опустила взгляд, когда мужчина взял ее руку и одним движением смахнул крупицы белого вещества, переливающиеся перламутром даже в полумраке комнаты. Эти кристаллы Эви ни с чем не смогла перепутать.

[indent] Она не умела играть в подобные игры, отец юного Тирелла вырвал с корнем зародившуюся радость. Это был не намёк, а прямое заявление - смотри, теперь твой секрет находится в моем распоряжении, я могу выпустить одного мертвеца, чтобы он станцевал с тобой вальс позора и удовольствия. Старшие не знали, не должны были знать - Старки заберут ее на Север, излишне категоричные родители сделают все, чтобы изменить жизнь, которой так восхищалась Эви.

[indent] Девушка не рискнёт играть в то, где точно не преуспеет. Она могла бы все отрицать, потребовать извинений и рассказать Питеру о провокациях отца. Только… только знала, что на ладони лежат крупицы лекарства, которое поможет совладать с эмоциями. Замешательство и ужас, что явно читались на лице, могли исчезнуть так просто.

[indent] Эви испуганно сжала кулачок, будто кто-то ещё мог увидеть запрещённое вещество. Все ее существо желало вдохнуть ценные крупицы, которые помогут расслабиться и придумать, как стоит поступить. Теперь рядом с ним неестественно страшно, он давит, душит. Это слишком напряженная близость. Нужно было все рассказать Питеру, повод для признания появился сам собой. Нужно… но Эвелианна редко делала, что нужно - лишь то, что позволило бы получить желаемое.

[indent] Нужно отойти дальше, нужно пространство, чтобы не затянуться в игру. Эви встала и подошла к витражному окну. Солнце давно скрылось за горизонтом, уступив место прекрасной звездной ночи, маленькие точки созвездий были видны сквозь разноцветное стекло, что окрашивало мир по ту сторону окна. Внизу расположился витиеватый лабиринт Хайгардена, и Эвелианна невольно подумала, что легко бы нашла выход из зелёной изгороди, нежели из первой главы своей сказки, на самом деле оказавшейся страшной историей.

[indent] А потом выдохнула - и разжала кулак, вдохнула частицы, что сделают ее целой. Сладость от этого не растечется приятным тёплом по телу, слишком ничтожная доза, но на мгновение стало немного спокойнее.
[indent] Эви знала, что лорд Тирелл наблюдает за ней. Пусть.

[indent] - Что Вы намерены делать с этим знанием? - нашла в себе силы на ответ. Эвелианна обернулась и сложила руки на груди. Она готова слушать, потому что у него точно есть ещё.

[indent] Возможно - ещё секреты. Точно - ещё пыль.

За последние сутки Джеймс успел на всю жизнь возненавидеть все оттенки зеленого. Сочащаяся влагой зелень, густой туман, не рассеивающийся до конца даже к полудню и  превратившийся  в холодный моросящий дождь. Склизкие стволы мертвых и погибающих деревьев с длинными бородами мха и тины. Густые испарения от гнилой воды, обманчиво затянутой изумрудным покровом ряски и ярких цветов, так и манящих свернуть на зыбкие лужайки и провалиться в трясину. Бесконечное разнообразие мелких кусачих, летающих, ползающих и плавучих тварей, каждая из которых считала его своей законной добычей. И оглушающий хор лягушек, преследовавший его с рассвета до полудня.
Капитан Крюк не представлял себе жизни без моря. Вполне благосклонно, хоть и снисходительно  относился к рекам и озерам, особенно, если те были пошире ручья и поглубже тех жалких луж, которые у сухопутных  гордо именовались прудами. Но такое количество бесполезной, стоячей,  грязной, вонючей и густой от торфа и тины воды он видел впервые. Пираты отнюдь не являли собой образчик чистоты и гигиены, но по сравнению с топями благоухали как   девицы из самых лучших веселых домов.  В Нетландии имелось несколько болот, но они были не так обширны, легче проходимы, да и соваться в них нужды не было.
— А, дьявол! – он рассек крюком очередную жирную пиявку, вздумавшую присосаться к ноге. Воистину, охота пуще неволи. В одном из попавших ему в руки травников он нашел гравюру, изображавшую редкостное растение, названное цветком летучей мыши, которое росло только в глубине Топких болот, что  на северной границе  Дарвела. Растение, ядовитое настолько, что даже вдыхать воздух рядом с ним было опасно, а попробовав попавшую на  него росу или дождевую воду, можно было умереть в мучениях. Растение это, если верить запискам какого-то неведомого путешественника, могло убить кого угодно, даже самое крупное и могучее существо. Даже существо волшебное. И Крюк  решил добыть чудесное растение, чтобы отравить Питера Пэна. Если не  можешь убить врага честно -  опробуй подлый способ.  Из-за цветка летучей мыши он и бродил по проклятому болоту, забираясь все глубже.  На границе леса и болота, там где  вековые деревья   чахли и хирели, сменяясь искореженными и перекрученными уродцами, кое-как выживающими в грязи и тумане, его остались ждать трое самых надежных из его   команды. Но в саму топь  Джеймс отправился один, рассудив, что там, где  трое головорезов шумом привлекут кого покрупнее и поопаснее пиявок  и комаров, он один проскользнет незаметно.  Слухи о Топких болотах ходили один страшней другого, но все сходились на том, что охраняет болота  жуткое зло.
На самом деле Джеймс ни разу до этого не ходил по топям и потому не представлял, скольких бед  уже сумел избежать. Там, где взрослый крупный мужчина уже  увяз бы по пояс,  жилистый подросток перепрыгивал с кочки на кочку или, проверяя почву впереди вырезанной заранее жердью,  находил хлипкий и ненадежный, но брод.   И  пусть кругами и восьмерками, но продвигался  к сердцу болот. И, наконец, увидел то, что искал. На очередном островке относительно твердой земли   пышно разрослась оплетающая сухой ствол дерева лиана, украшенная множеством крупных, иссиня-черных цветов с причудливо вырезанными лепестками и   пучками длинных отростков-нитей, свисающих из центра каждого цветка. Оставалось дело за малым. Собрать как можно больше цветов и со всеми предосторожностями упаковать их в предусмотрительно прихваченный фиал из стекла, обшитого промасленной кожей, так, чтобы ни капли яда не просочилось наружу.
Крюк оглянулся по сторонам, но не заметил ничего подозрительного, кроме стелющихся под ногами  сочных плетей какого-то плюща, раскинувшего  среди травы паутину усиков и обвившего близлежащие кочки и торчащие из земли  высохшие тонкие деревца. Натянул на левую руку длинную перчатку из промасленной же кожи, а правую руку обмотал полоской такой же кожи до самого локтя. Ему и нужен десяток цветков, целиком обдирать куст ни к чему, да и не поместится столько в  небольшой сосуд.
Вдвойне осторожно проверив  жердью оставшиеся шаги до островка, он выбрался на него и уже направился к заветной цели, как услышал над головой подозрительный шорох.
  Он поднял глаза, почти ожидая увидеть летящую на него сверху  какую-нибудь болотную тварь, но над ним всего лишь  свисал с сухой ветки  отросток плюща.  Опасным он не выглядел, но чутье пирата вовсю сигналило об опасности. Привыкший доверять своей интуиции Крюк  отскочил от растения. И вовремя. Метнувшийся в его сторону стебель пролетел мимо и закачался, словно злобствуя на неудачу.
— Что за дьявольщина?!
Джеймс выдернул из ножен  длинный  тесак и огляделся, медленно холодея, при виде все новых и новых плетей,  тянущихся к нему явно не с самыми добрыми намерениями и совершенно определенно отсекающих его от вожделенных цветов. Краем глаза уловив движение, он снова отскочил и рубанул  по длинному стеблю, слишком похожему на змею. Затем рассек  еще одно тянущееся к нему растение,  разрубил пополам тянущийся оплести его ногу стебель и едва успел увернуться от следующего. А затем еще от одного. И еще.  Земля под ногами зашевелилась, выстреливая вверх десятками   длинных гибких побегов. Даже хваленая скорость и ловкость пиратского капитана уже не могла его выручить. Он рубил и кромсал плющ, рвал на куски крюком , но  его было слишком много.  Его ноги уже оказались оплетенными  побегами и оставалось лишь отбиваться в расчете, что рано или поздно он  выкосит весь  гребаный плющ на островке.
В принципе, самой рациональной частью своего разума Джеймс  понимал, что битва с этими  клепаными растениями с самого начала обречена на неудачу. Что не мешало ему сражаться тем яростнее, чем меньше было надежды на победу. Чем громче говорил о неминуемой гибели внутренний голос, тем сильнее  жажда жизни требовала драться до конца.   Постепенно он начал выдыхаться, дышал тяжелее и не тратил  силы на бессмысленные ругательства, сберегая дыхание.
Но вот один из  усиков плюща  прилип к руке чуть выше локтя и запульсировал, наливаясь алым. Крюк  смахнул его очередным ударом и  невольно вскрикнул, не столько от ужаса, сколько от омерзения. Усик отвалился, оставив на коже крошечную кровоточащую  ранку. Это растение питалось кровью своих жертв. И словно прозвучал сигнал -  все новые и новые усики потянулись к нему, щекоча, забирались под одежду,  присасывались к шее и подмышкам. Джеймс завертелся, срывая и отрубая жадные зеленые рты. Из множества ранок сочилась кровь.  А плющ обвил его уже до пояса, сковав ноги надежнее железных кандалов.
И в этот момент позади с шумом захлопали крылья. Очень большие крылья. И резкий порыв ветра охлаждает мокрую от испарины кожу.   Джеймс сумел обернуться. И замер на мгновение. Воспользовавшись  моментом,  особо наглый усик присосался к щеке,  и Крюк  отмахнулся, рассекая его пополам.   Вот и хозяйка болота пожаловала. Никем иным эта чудовищная красотка  с рогами и крыльями быть не могла. Надо сказать, ни то, ни другое ее не портило. Уж в женской красоте Джеймс знал толк, даром, что выглядел неопытным юнцом.
Секундное промедление стоило ему  еще десятка присосавшихся  плетей,  и он снова принялся рубить, резать и кромсать  их, краем глаза следя за хозяйкой.
— О,  прошу прощения, если эта ублюдочная травка была тебе дорога, госпожа болот, — между ударами тесака выдохнул Джеймс, -  Пришла посмотреть на представление или решила помочь  мне? Так подскажи, как справиться с  ней?