Когда ты вошла в лавку зелий, я сразу заметил, какие у тебя грустные глаза. Они были полны отчаяния, отсутствия всякой надежды. Что-то в тебе умерло. Было понятно, что ты не будешь одной из тех, что желают заполучить лучшую амортенцию, чтобы влюбить в себя очередной объект страстных желаний.
"- Могу Вам чем-то помочь?"
"- А есть ли… есть ли зелье, способное избавить от любви?"
Ты была не первая, кто задает такой вопрос. Я чувствовал, что с тобой что-то не так, но только теперь понял, что ты пришла не чтобы влюбить, а чтобы забыть.
"- Можно стереть память, мисс, но избавит ли это от чувства, которое называют настоящей любовью?"
Было видно, как неловко ты смахиваешь слезу. Ты была в отчаянии. Оно наполняло тебя. Ты едва держалась, чтобы не расплакаться перед первым встречным. Я бы не осудил, в лавке случалось всякое.
"- Стереть память..?"
"- Да, но… Это выход лишь для одного. Второй тоже должен, чтобы от Вашего чувства не осталось воспоминаний. Но Вы же понимаете возможные побочные эффекты?"
"- Второй тоже должен…"
Ты задумалась, в твоей голове рождался план, пока ты ходила по лавке и трогала кончиками пальцев витрины, за которыми скрывались разноцветные бутылочки.
"- Когда я вошла сюда, Вы спросили, можете ли помочь чем-то. У Вас есть супруга, невеста?"
"- Эээ… боюсь, что нет."
"- А Вы не могли бы мне подыграть?"
"- Подыграть? В этом я профессионал."
Мне показалось уместным пошутить в тот момент, хотя я всё ещё не понимал, что ты задумала. Позже ты предложила продать тебе амортенцию, приготовленную таким образом, чтобы ты воспылала ко мне страстью. Всё это ты хотела сделать на глазах своего возлюбленного, чтобы тот навсегда поверил в то, что ты его разлюбила.
Мы сделали это и даже каким-то образом успели стать новыми друзьями. Я узнал, что ты богатая наследница чистокровной семьи, и в моей голове тоже созрел план. Я предложил повторить этот спектакль перед твоей семьей, чтобы они тоже поверили в твою новую привязанность. Простая дружеская помощь.
Где два спектакля, там и три, четыре… Чтобы все точно поверили. Мы так заврались и заигрались, что вскоре ты стала миссис Флинт, а я получил доступ к твоим деньгам, чем смог оплатить хотя бы часть долга моего отца.
Мы оба всегда знали, что этот брак построен на лжи, но он всех устраивал. Твою семью, мою семью.
Ты родила сына, мы назвали его Маркусом. С первого же дня нашего знакомства, мы с тобой не чужие друг другу люди. Друзья, товарищи, идущие рука об руку, но между нами никогда не было того искреннего чувства, которое ты хотела вытравить из себя в лавке зелий, и которое я хотел хотя бы однажды ощутить. | Ты возненавидела меня, едва я переступил порог вашего дома.
Боролась до последнего за Диану и её настоящего возлюбленного, готова была пойти против родителей, общества, чего угодно ради счастья любимой сестры.
Ты заметила, что с сестрой что-то не так (не могла она так быстро забыть настоящую любовь и оказаться в объятиях первого встречного), но Диана не призналась тебе, что это была взаимная договоренность.
Твоя сестра хотела, чтобы поверили все. Все до единого. В том числе ты.
Но ты не верила.
В каждом твоем слове звучало сомнение, недоверие. Ты искала доказательства моего обмана, пыталась остановить сестру от этого брака, заставить передумать, вразумить. Даже притащила её бывшего, чтобы тот спас Диану от меня и от ошибок, которые она могла совершить, выбрав не того.
Ты до последнего верила, что у них ещё что-то может получиться.
Но ты проиграла и исчезла из нашей жизни на несколько лет, не желая становиться свидетельницей того, как сестра уничтожает свою жизнь, свою любовь и себя. Меня ты считала виновником всех её бед и главным уродом всей этой истории.
В нашу жизнь ты вернулась, когда Маркус уже научился ходить. Племянник был очень похож на Диану и практически не напоминал меня.
К тому времени боль сестры утихла, в её жизни появился новый смысл – сын.
Наши словесные перепалки стали нормальными, даже Диане было неудобно находиться с нами в одном помещении, когда молнии рикошетили по стенам, сметая любую адекватность на своем пути.
Ты меня искренне ненавидела.
Что-то изменилось между нами, когда нам пришлось оказаться на одном месте сражения. Тебя, как целителя, вынудили помочь Пожирателям. Была крупная схватка с Орденом. Ты вытащила меня из самого пекла и стала причиной того, что я всё ещё жив.
Что это, сочувствие? Тень страха? Тревога? Я видел в твоих глазах искреннее беспокойство, но вела ты себя по-прежнему, как настоящая сука.
За столько лет я хорошо тебя узнал, а вот ты правды так и не знала, всё ещё считала меня главным злодеем в жизни твоей сестры.
Потом ты ввязалась в какие-то проблемы с одной из политических сторон, и не нашла лучшего варианта для помощи, чем я.
Жизнь то и дело сталкивала нас лбами, в то время как с твоей сестрой всё сильнее отдаляла.
Ты первая поняла, что я подсел на наркотики. Зачем тебе с этим разбираться? Но по другому ты не можешь. Ты решила вылечить меня и ничто тебя не остановит.
Ты тоже это чувствуешь? Странную боль в груди. Тоже видишь эти образы в случайных прохожих? Что это?
Я не знаю. Но знаю, что ты должна знать правду. Ты, Мида, должна знать, что не предаешь сестру, потому что нельзя разрушить то, чего нет и никогда не было. |
.
