Для всех народов этого мира, не утративших ещё здравый смысл, дети – это будущее. Даже во время войны они делали всё, чтобы детей по возможности как можно меньше затронули реки крови, что в те годы лилась куда чаще, чем вода. Смотреть в глаза детям было тяжелее, чем взрослым. Сообщить жене, что её супруг никогда не вернётся, невозможно без комка в горле и смёрзшегося сердца, потому что, если позволить ему чувствовать, оно разорвётся. Но девочка закапывала что-то в землю на поляне между лесом и домом, и, когда её спросили, во что она играет - ответила, что хоронит маленького брата… хоронит, потому что и отец, и мать погибли в битве, а у неё самой не хватило сил, чтобы заработать достаточно и прокормить младшего. И по впалым бледным щекам понимаешь, что ей самой осталось не так уж много, если не произойдёт чудо.
Воду принято считать ласковой и мягкой стихией, но ни у кого не повернулся бы язык сказать подобное в тот день. Огромные сгустки воды ливнем падали на деревню, пробивали крыши домов и переламывали стволы деревьев как тростинки. Один такой с лёгкостью мог убить человека. Двое, мальчик и девочка, стояли, обнявшись, и беспомощно ждали смерти. Они зажмурились, чтобы было не так страшно, и вцепились друг в друга так, что, казалось, не смогут оторваться, даже если им вдруг сказать, что опасность миновала. Неумолимая тень очередного снаряда накрыла их, и, хотя они не могли её видеть, но слышали звук, они уже научились их отличать. Что успели подумать бедняжки в эти последние секунды? Но смерть не коснулась их. И, когда они это осознали, то посмотрели вверх. Высоко над их головами, преграждая путь любой беде, мерцал яшмовый щит Властелина Камня.
Даже разбойники в Ли Юэ могли пощадить малышей. Это было что-то вроде негласного табу.Более того, некоторые из них даже брались проследить, чтобы дитя добралось до родного города или деревни в целости и сохранности. У многих из них имелись собственные семьи. И у кого же теперь поднялась рука?
Дожидаясь визита Предвестницы, Чжунли собирал информацию, насколько мог. Он говорил с пострадавшими семьями и с торговцами, доставившими новости из Мондштадта о том, что там тоже такое бедствие. Но никто не знал ничего наверняка. Досадно, ведь Чжунли привык быть полезным, и на момент визита Арлекино он хотел бы предоставить ей хоть какие-то сведения. Что же, не всегда всё получается так, как хотелось бы, к сожалению. А, между тем, скоро она уже прибудет, и пора бы отправляться в порт встречать её.

Лёгкие, как весенняя капель, шаги по сцене, пируэт, рассчитанный так, чтобы, когда она остановится, каждый из зрителей ощутил, что «госпожа Фурина» обращается именно и только к нему. Что каждый из находящихся в огромной зале театра «Эпиклез» важен для неё, и она принадлежит своему народу в той же степени, так народ – ей.
Танец давался ей легко, для него никого не приходилось обманывать. Лишь в такие моменты могла Фурина по-настоящему стать собой, делать то, что ей нравится и как ей нравится. Ведь не имеет значения, Архонт ты или нет, пока публика рукоплещет тебе. Ей нравилось это ощущение общности, чувство, что она с публикой – единое целое. Она на гребне огромной волны, и солёный ветер бьёт ей в лицо. В такие моменты Фурина даже забывала, насколько она одинока.
Забывала о кошмарах, в которых она снова и снова медленно опускается на самое дно величайшего из всех морей, в первозданные глубины, способные поглотить её без остатка, и никто никогда не вспомнит, что была такая девушка. Нет! Пожалуйста! Что угодно, только не забвение. Ей ещё слишком рано уходить. Это слишком несправедливо.
Но… Разве была бы необходимость вот в такой богине, если бы реальность несла в себе справедливость по умолчанию? Разве нужен был бы этот суд, господин юдекс, Оратрис Меканик д'Анализ Кардиналь, если бы мир был устроен честно?
Значит, если звёзды не падают к ногам, нужно дотянуться и сорвать их.
Ещё один крутой разворот, Фурина двигается так стремительно, будто невесома, безупречно владеет телом и точно знает, что и как хотят видеть собравшиеся здесь сегодня. За столько лет она уже достаточно их изучила. У толпы в унисон вырывается восхищённый вздох, но она не останавливается, быстрее, быстрее и быстрее, нужно кружиться, будто мек… марионетка. Она танцует так, словно именно от этого зависит спасение страны.
Прыжок, замереть с разведёнными в стороны руками, изящно присесть в реверансе - тут же с потолка начинают сыпаться разноцветные конфетти. Среди них – глянцевые бумажки с благими пожеланиями для народа. Фурина прочитала об этом в одной из книг и решила претворить в жизнь. Стоит это совсем мало, а радости приносит много, особенно детям и романтическим натурам.

В воздухе нависала влажная и душная тяжесть, такая, что даже видавшая виды генерал невольно поёжилась. Ей было не по себе. Она могла сражаться с любым противником из плоти и крови, но что противопоставить стихии? Уму непостижимо, что есть вещи, которые не может контролировать даже госпожа сёгун.
Набрякшие зловещей чернотой тучи висели над головами генерала и людей, кажущихся на их фоне крохотными и незначительными - так, что, казалось, в любой момент безжалостно обрушат все небесные кары. Если бы всё обстояло как обычно, она бы не беспокоилась, ведь молния не может поразить её, верную слугу Архонта. Увы, но элемент уже доказал, что не подчиняется никому. Более того, он вёл себя так, словно сам для себя являлся загадкой. Абсолютно непредсказуемо, без какой-либо логики.
Это нельзя оставить так просто, и поэтому она здесь. Здесь, в забытой богами глуши, где живут только рыбаки да охотники. И эта несчастная деревня… Сара бы сказала, что знавала лучшие времена, но очевидно, что никогда её состояние не годилось под определение «процветающего». Здесь годами едва сводили концы с концами, и все, у кого имелось хоть какое-то образование и перспективы, уже давно уехали в столицу. Но бросать тех, кто остался, нельзя. Хотя у Сары не пропадало ощущение, что она рискует своими солдатами. Неприветливый ландшафт, на первый взгляд такой же, как всегда, только разве что более холодный и мрачный, словно краски выкрутили в минор, вызывал у неё ассоциации с полем боя, где все условия в пользу противника.
- Следуйте за мной и смотрите в оба. Никакой самодеятельности.
Она старалась говорить как можно более уверенно, показывая, что подчинённые могут положиться на неё в той же степени, как она – на них. Но сосущий под ложечкой страх, что она ведёт их в ловушку, не проходил.

Фурина сидела на столе господина юдекса и болтала ногами. Этому увлекательному занятию она предавалась уже около получаса, и, признаться, она набило ей оскомину. Наконец, смирившись с тем, что не дождётся его, она тяжело вздохнула, нехотя слезла со своего импровизированного трона и прошествовала, иначе не скажешь, к выходу. Она шла так, словно перед ней был подиум для модного показа. Широко улыбнувшись мелюзине на приёмной, Фурина послала воздушный поцелуй двум дамам в очереди и выскочила за дверь. Сердце её быстро колотилось, и, несмотря на то, что она не сделала ничего особенного, было такое ощущение, будто учинила шалость, за которую попадёт, если узнают.
Лучи полуденного солнца ударили ей в лицо, и она зажмурилась, но тут же приставила ладонь козырьком ко лбу, тем самым немного обезопасив глаза и оглядываясь по сторонам. Да уж, если бы любопытство и непосредственность были преступлениями, Фурина бы уже отправилась в крепость Меропид. Прекрасный день, хорошая погода, совершенно не хотелось скучать в четырёх стенах даже за чашкой самого лучшего чая и вкуснейшего на свете тортика. Да и нечасто ей удаётся выкроить время для себя. Конечно, у Гидро Архонта расписание всех встреч и занятий заполнено на месяц вперёд, но что насчёт Фурины? Даже несмотря на то, что в такие моменты ей тоже приходилось притворяться, это не так её тяготило. По крайней мере во время отдыха можно вести себя непосредственно, не опасаясь, что она сморозит глупость, неподобающую богине. Уже просто потому что там, где ей не приходилось исполнять официальные обязанности, никаких особенных знаний не требовалось. Хотя, конечно, Фурина уже давно поставила себя так, что ей в любом случае никто не будет задавать лишние и неудобные вопросы.
Сначала у неё не было совсем никакого плана, она предпочитала действовать по обстоятельствам, но, завидев чуть поодаль знакомую фигуру, Фурина энергично помахала ей рукой и звонко, на всю улицу, позвала, настолько бодро и весело, словно эта встреча принесла ей величайшее счастье на свете:
- Госпожа Линетт! Госпожа Линетт! Какая встреча! Подождите!
Может, на месте иллюзионистки кто-то сказал бы, что пора бежать, но только вот, увы, уже было поздно. Когда Гидро Архонт тебя заметила – никуда не деться. Впрочем, её радость выглядела хотя и театрально бурной, но искренней. Те, кто хорошо знал Фурину, уже привыкли, что все эмоции она показывает именно так, фонтанируя ими через край.

Госпожа Арлекино выглядела представительной, уверенной в себе женщиной, которая точно знает не только чего хочет, но и как этого добиться. Она произвела на Чжунли сугубо положительное впечатление. И, прежде чем присоединиться к ней за столом, он почтительно поклонился, признавая её статус дипломата и ранг Предвестника. Сотрудничество со Снежной пошло на пользу региону, и Чжунли это прекрасно понимал, несмотря на их специфические подходы к решению некоторых проблем. Кроме того, как говорится, держи друга близко, а врага – ещё ближе. Если между их странами когда-нибудь возникнет конфликт, он хотел бы предвидеть подобное развитие событий. Он умел наблюдать и подмечать мельчайшие изменения в поведении людей. Даже тех, кто очень хорошо владел собой. Человек, который злится, всегда выдаёт себя, даже если его маска очень хороша. Как и тот, кто лжёт. Они избегают смотреть в глаза, так как глаза – зеркало души, и душа всегда выдаёт правду. Злость же – кипит, подобно вулканам Натлана. Так и получается, что человек, вполне собранный и уравновешенный, даже не повышающий голоса и не опускающийся до угроз, смотрит так, что кажется, будто можно упасть замертво.
- Доброго вам дня, я – тот самый консультант, которого вы ждёте. Весьма благодарен вам, госпожа, что вы нашли возможность уделить мне время, - учтиво проговорил Чжунли. - Я весьма заинтересован в том деликатном деле, которое привело вас сюда.
Он выдержал небольшую паузу, размышления, как стоит вести беседу дальше. С одной стороны этикет и традиции диктовали необходимость сначала поддержать светский разговор, с другой – какие уж тут отвлечённые речи и не имеющие отношения к делу темы, когда жизнь детей на кону. Кроме того, госпожа Арлекино не казалась той, кто любит праздную болтовню. Она чем-то напоминала леди Нингуан, то есть, ту, кто ведёт счет каждой потраченной минуте.
- Наши оппоненты чрезвычайно изобретательны. Последний раз, когда они появились, это были странствующие торговцы из Сумеру. Все их документы находились в полном порядке. Это не была идеальная подделка, все эксперты сказали, что бумаги настоящие. Но в Мондштадте действовали проезжие актёры, вы их наверняка знаете, они устраивают дешёвые уличные представления на потеху толпе. У меня есть свидетель, который сможет узнать одну из них в лицо, хотя они не скупятся на грим и наряды. Судя по всему, деньги у них имеются. И, видимо, связи. Кто-то влиятельный на их стороне. Не исключено, что в каждом регионе. И, если действия нынешней Академии Сумеру меня расстраивают, но уже давно не удивляют - от Ордо Фавониус я такого не ожидал. Хотя, поскольку я не имею доказательств, ни на кого лично пока что указывать не буду.
Хотя Чжунли начал говорить довольно спокойно, но в процессе скрестил на груди руки, и, судя по тому, насколько строгим стал его взгляд, и как он поджал губы – происходившее задевало его за живое. Также он, внимательно изучая взглядом Арлекино, задавался вопросом, известно ли ей как Предвестнице его настоящая личность, или же об этом ей не сообщили. А ведь от этого зависело, насколько свободно он сможет действовать в дуэте с ней.

Каждый герой, считающий своей миссией борьбу со злом, уверен, что сможет победить. Он идёт по озарённому солнечным светом пути, уверенный, что видит цель, пусть и далёкую, но вполне реальную. Однажды непременно наступит мир и покой. Однажды каждый сможет вложить клинок в ножны, повесить на стену как трофей и забыть о днях сражений, наслаждаясь благополучием и счастьем с родными и друзьями.
Но истина в том, что зло невозможно искоренить, если только не изменить самые основы миропорядка, то, что не под силу даже богам. На смену одному всегда приходит другое. Более того, его даже невозможно бесследно уничтожить. Исковерканная земля, отравленная неисцелимым ядом, лишённая возможности плодоносить, навсегда утратившая надежду снова обрести жизнь, кричит от боли. Кости тех, кто покоится в глубине, вопиют о возмездии. Некоторые следы ещё более вещественные – расколотые горы, вздыбленный силами, превосходящими смертное разумение, или, наоборот, затопленный ланшафт. Заметённая снегом равнина там, где раньше был цветущий город, или острова на том месте, где раньше лишь катились волны.
Зло всегда вернётся, и, повергнув одну из его форм, ты непременно навлечёшь на себя другую. Всё на свете циклично, всё повторяется, особенно если человечество не усваивает уроки. И не всегда зло принимает облик чудовища. Оно гнездится куда глубже, и даже самые благие намерения могут привести к катастрофическому результату.
Но хуже всего – когда злом оборачивается добро, сделанное от чистого сердца.
Аждаха, молодой дракон, когда-то с таким любопытством изучавший всё вокруг себя, прекрасный друг и собеседник, тот, кто всегда поймёт и поддержит, был заточён под землёй. Это было вынужденное решение, правильное но оттого не менее тяжёлое. Чувство вины всегда лежало неискупимым грузом на сердце Моракса - увы, но даже камень способен чувствовать.
И теперь он шагал по тропинке, ведущей к древу, чтобы своими глазами убедиться – внутри больше никого нет. Он ещё сам не до конца определился, как поступить. Конечно, необходимо снова запечатать Аждаху, но ничто не происходит случайно. Нужно лишь понять, для чего случается то или иное событие, и, насколько бы сокрушительным и мрачным оно ни казалось - тернистый путь порой ведёт к светлому будущему, как нынешнее изобилие и гармония гавани Ли Юэ куплены кровью, пролитыми на Войне Архонтов. Там, где пали поверженные воины, выросли деревья и цветы. Значит, и его давний друг оказался на свободе не просто так. Это даже любопытно – какие хитросплетения судьбы их ожидают дальше. Неужели у них наконец-то появилась надежда?
Обойдя дерево, Моракс направился дальше по слабым, едва заметным даже для обладателя Глаза Бога элементальным следам гео. И очень скоро его внимание привлекли звуки драки. А ещё – аура, окружавшая маленькую девочку, что внезапно очутилась в самой гуще сражения. Будучи знакомым с такими детьми, как Кли из Мондштадта, Моракс знал, что судить по внешности не стоит, но этот ребёнок казался особенным даже по его меркам. Поэтому, подавив свой первый вполне естественный порыв броситься вперёд и защитить её, он остановился, чтобы понаблюдать.