Милая Кэсс,

Я пишу эту записку с расчетом на то, что ни одна сова в мире не успеет доставить мое письмо в срок. Я принял единственно верное для себя решение — стать кем-то для себя. Я не ищу прощения за свой псевдо-героический поступок, полностью осознавая, что это ребяческий эгоизм и абсолютная самонадеянность. Но я хочу быть тем, кто попытается выкроить шанс для этого мира.
Я знаю, что ты сейчас не понимаешь, что происходит и поверь мне, что так будет лучше.

Я ухожу туда, откуда вряд ли вернусь. Магия, таящаяся в этом месте, поглотит меня и выплюнет останки из своего жадного жерла.
Тело свое хочу завещать цветам в качестве удобрения. Кикимер обещал его вернуть. Какие цветы вырастить пусть решишь ты. Больше у меня для тебя ничего нет.

p.s. Хочется написать так много, но когда я пытаюсь обличить мысли в слова, то выходит какая-то каша. Я так много всегда хотел сказать и так мало позволял себе это делать. Я — сплошное скопление молчаний, поэтому эта записка будет для всех как гром среди ясного неба. Но первая вспышка молнии окажется в твоих руках. Прошу меня за это простить.
Главное, что я давно хотел тебе сказать — мне жаль, что я стал твои бременем. Я всегда желал тебе только счастья, хоть и видел его исключительно на свой лад. Сожалею о каждом дне, что петлял в темных закоулках своих эгоистичных чувств. Надеюсь, мой уход подарит тебе то, к чему так давно рвалось твое сердце: свободу.

R.A.B.
12.12.1979

- Кикимер, как бы я тебя не умолял, чтобы не предпринял — не прекращай вливать в меня зелье, ты понял?
— Да, хозяин.
— Здесь по-любому не обойдется без охранной магии. Если меня что-то схватит — можешь сразу трансгрессировать, не жди, пока оно перекинется на тебя, хорошо?
Эльф кивает больше на автомате, боязливо озираясь по сторонам и цепляясь за бархатный сюртук Регулуса, словно напуганный ребенок. От его вида у младшего Блэка невольно щемит сердце: ему было жаль подвергать слугу такому риску, особенно с тем учетом, что в прошлый раз он здесь чуть не погиб. Но юноша понимал, что покоящийся на дне чаши крестраж — его единственный шанс ослабить лорда, и он вынужден сыграть ва-банк.
— Начнем. — юношеское тело трясет от сдавливающего глотку страха. Кулак быстро сжимается и разжимается, раздразнивая саднящую боль после пореза. Вздувшиеся вены взрезают своими горбами кожный покров. Грудь вздымается, пытаясь вобрать в себя больше храбрости. Ты за этим сюда и пришел, так иди до конца.
— Ваш бокал... хозяин?
Голос домовика выдергивает из момента непозволительной слабости. — Да...спасибо, Кикимер.
Забрав из рук эльфа хрустальный бокал, Регулус подбадривающие улыбается ему, пытаясь хоть немного отвлечь того от первородного ужаса, что мечется в затянутых поволокой глазах. — Все будет хорошо, не бойся.
Кому из вас двоих ты врешь, юный волшебник? Тебе же до одури страшно.
Понимая, что каждая секунда рискует стать последней для его решимости, он упрямо погружает бокал вглубь сосуда с зельем.
Жидкое отчаяние юркой змейкой струится по хрустальным стенкам бокала, наполняя его грани всеми оттенками изумруда.
Регулус в три глубоких глотка осушает чашу и не осознанно морщится. Отравляющее марево нефритовой слизью проникает в вены, беспощадно вытравливая из них жизнь. Пропитанные зельем губы зияют кровавыми трещинами, словно вспоротая плугом земля по весне. Язык вяжет от ядовитого привкуса зелья. Ему кажется, что в рот ему насильно всыпали целый пуд соли, из-за чего Регулус пропускает, как внутри него зарождается мерзкое чувство. Неясное, смешанное, и еле уловимое. Оно просачивается сквозь кожу, шлейфом мурашек скользит вниз по спине, чтобы вонзиться тревогой в хребет. Интересно, это пробуждается эффект зелья или за мной действительно кто-то следит?
Блэк зачерпывает второй бокал и также спешно вливает его в себя, стараясь не зацикливаться на чувстве, что взвинченной скрипкой жужжит в его черепной коробке.
Последний глоток в его горле стопорится сродни проглоченному булыжнику и рвется наружу. Юношеское тело вздрагивает, не в силах сдержать рвотный позыв, и выплевывает из себя мутное жужево себе в ноги.
— Проклятье.
Регулус поднимает глаза и на момент осекается: он стоит посреди земли, усыпанной телами. Земля переполнена красным. Земля сочится кровью, словно рваная рана.
Он смаргивает наваждение и оглядывается вокруг: перед ним вновь ощерившиеся стены пещеры и невозмутимая гладь озера. Регулус и Кикимер — два инородных сгустка жизни среди этого мертвого пейзажа. Однако что-то в нем изменилось.
Блэк оглядывается по сторонам и замечает, как что-то или кто-то мечется на другом берегу. До его слуха доносится бархатный тембр голоса, каждый оттенок которого высечен в его подкорке: — Сириус?!
Каждый произносимый звук кошачьими когтями впивается в пересохшее горло.
— Какого лешего они здесь забыли?! — он бормочет себе куда-то под нос, щурясь и вглядываясь вдаль. Это не в заправду. Его здесь нет. Это все ложь, морок. — Кикимер, ты тоже слышишь Сириуса?
— Это без сомнения он. — Это проблема. — Но хозяин, вам нужно продолжать пить…
— Меняем план: сначала разбираемся с этой ситуацией.
Сириус, будучи опальным беглецом их рода, явно знал о былых увлечениях младшего брата и сейчас было не то время и не то место, чтобы устраивать чистосердечное для шайки авроров. - Сириус, я даже не стану спрашивать что ты здесь забыл — возвращайся назад. Здесь небезопасно.
Слышно, как он также не доверяет своим глазам и шмалит в сторону младшего развеивающими чарами. От чего-то, Регулус усмехается от ситуации. — Сириус, ты так выколешь себе глаза. Уходите отсюда. Вместо очередной передряги лучше навести матушку. Она будет вне себя от радости.
Боже, что за абсурд. Это действительно то, что ты хотел ему сказать при встрече после нескольких лет разлуки? Съязвить про мать?

Тем временем, он со своим товарищем погружается в лодку на другом берегу и отчаливает в самое сердце пещеры — к острову, где стоит младший Блэк и пытается судорожно придумать, как ему выкрутиться из этой ситуации. — Кикимер, будь готов трансгрессировать по моему сигналу. Других вариантов он для себя не видел.

Вдруг вода в озере начинает вибрировать встревоженной рябью. Регулус понимает, что это далеко не от лодки. Сквозь нарастающее бурление юный волшебник видит смазанные очертания опухших рук и пальцев.
— Это они, хозяин, это те твари, что тащили меня на дно! — домовик забивается магу за спину, от чего тот оступается и чуть ли не падает в воду.  Тем временем руки-щупальца мертвецов тянутся к лодке, хватают ее за борта и раскачивают из стороны в сторону. Твою мать, их так перевернут! Приоритеты и планы разворачиваются на 180, подстегиваемые беспокойством за брата. Рука машинально находит палочку за бортом сюртука, Регулус подлетает стрелой к берегу. — Кикимер, прикрывай меня.
— impediment! — палочка выплевывает заклинание в инфернала, подтягивающегося на борт лодки и отбрасывает его в сторону. Тот с гулким плеском уходит под воду сродни брошенному камню. Есть. Юный Блэк начинает сыпать заклятьем в выныривающие, полусгнившие пальцы/кисти/затылки/лица, пока лодка плывет в его сторону. Видит Мерлин, не так он планировал этот день.