Хаато едва не захихикал, так премерзенько, как в школе. Ну ебаный ж ты по голове, как ему нравились такие парни! Походу, не один клитор перелизал, чтоб мочь так языком чесать! Ну да ладно. Людей, которые умели льстить, Хаато тоже уважал.

— Хули ты там поешь, братан, — он растянул губы, и смешок сорвался с них вместе с довольным хрюком. Шмыгнул носом. Поводил стволом туда-сюда, чтоб этот мудак не забывал про потенциальную, так сказать, опасность. — Ну и заливаешь. Знаешь чего? Полезай давай внутрь, на пассажирку, но только чтоб без шуток. Разговор есть.

Хаато опустил руки с зажатым в них пистолетом. Подождал пару секунд, чтобы придать себе серьезности. Он и так был, в общем-то, довольно серьезным парнем, просто питал слабость к клоунам и короткому перерыву между затяжками. Вот и сейчас под ложечкой засосало. Он ткнул стволом в машину, мол, поторапливайся, парень, а сам быстро спрятал его в кобуру и достал пачку сигарет. Затянулся. Постоял немного снаружи, чтоб не прожечь казенного дермантина, маскирующегося под кожу.

Когда Хаато сел на водительское сидение, он сладко потянулся, скинув нахер фуражку на заднее сидение, и переложил косы. Вставил ключ под руль и пла-авно повернул его. Заиграл тяжелый рок.

— Смотрю, разговаривать ты умеешь. Не как тот пидарас в костюме. — Он кивнул в сторону караоке. — Тогда я тебе сразу по честноку все выложу. Расклад сил не в твою пользу. Полиция рвет и мечет. Агнец рвет и мечет. До того, как рвать и метать начнет простой горожанин, осталась пара часов. Пацанов твоих порешили для дела. Так что сейчас ты поправишь свой охуенный костюмчик, проветришь запах шампусика, нагонешь слезок в глазки, и я отвезу тебя в парк играть роль убитого горем начальника.

Хаато лукаво улыбнулся.

— Если у тебя, конечно, нет предложений поинтереснее.

О, Хаато был очень преданным парнем. Исполнительным. Надежным. Особенно по части своей страсти к веселью.

5:55.

Персиваль равнодушно смотрел на часы, бессмысленно заведенный будильник, который все порывался отключить, но каждый раз находил в том, что  отключает его раньше, чем тот  «проснется», некий ритуал. Кто-то мыл руки по три часа, кто-то фрукты по часу полировал, кто-то драл ресницы.

А он, вот,  глумился над будильником, будто пятилетка.

Выбирал запонки, будто на прием собирался, оставлял ровно полбутылки воды в холодильнике… Мелочей, выдающих беды с головой, было много, себе Персиваль не лгал, но и делиться этим не спешил, зачем?  Мерлин отправит к мозгоправу, поставят чертово ОКР или еще что-нибудь, что угодно, хоть триппер, давший метастазы в голову и копчик, а мрт покажет, что в голове и легких сущность, в виде гномика. Что угодно, лишь бы отстранить его.
В зеркале отражался усталый, осунувшийся человек, влачащий свое существование будто бы по привычке, нежели по желанию. С этим следовало что-то делать  — этот человек должен остаться дома, на работе ему не место, не так ли? Персиваль вздохнул,  отложил костюм, запонки, и отправился умываться, новый день, мать его, еще один.  Человек в зеркале был неправ, у агента Персиваля был смысл жить, была цель, и будь он проклят, если даст себе расклеиться. Рано.
Тем более, что новая миссия, прикрыть юного Галахада, шедшего по следам подручных почившего Валентина, была просто подарком, и грех было унывать, в такой-то чудесный день.

Мерлин смотрел на него так, будто он, по меньшей мере, ест на завтрак омлет из человеческих сердец, и заявляет, что это у него религия такая.
— Я не отказывался от миссии. Ты прекрасно знаешь, что это не в моем духе, я лишь сказал, что не обязательно посылать туда юного Галахада, пережившего не так давно потерю наставника. Более того, практически в одиночку, тогда как опытный агент будет сидеть на заднице, ожидая отмашки.
«Я, как видишь, не пережил, что уж говорить о мальчишке?» подумал Персиваль. Но Мерлин был непреклонен – зачищать бункер и разбираться с Валентайном и Газель официально отправляется Галахад, а Персиваль остается на подхвате. Ага, черта с два.
— Не имеет смысла мне отсиживаться в самолете, и ждать, пока его  схватят, Мерлин, не глупи.

У того, похоже, не было сил на активное сопротивление, или он просто ждал, пока Персиваль пойдет на уступки?

— Ладно. На тебе зачистка камер, встретитесь с Галахадом уже там, да и на подхвате будешь не ты, Персиваль, а я. Все, остальное уже на борту, времени мало… — С этим было не поспорить. Агент и не собирался, он бы и на годичную миссию в Момбасе согласился, подальше от глаз Мерлина, и от всего, что напоминало бы снег и горы, спасибо – но, не надо.
—…я его не вижу, — огрызнулся Персиваль. — Твой подопечный носится, как с цепи сорвался, чуть не убил Тристана, я им сейчас и занимаюсь,  попробуй связаться с Галахадом еще раз.
Тристан, бледный как мел, еле слышно застонал, морщась, но в себя не пришел. «Это к лучшему», решил рыцарь, заряд кольцом убивает, удивительно, что агент еще жив. Но  нужно было убираться отсюда, и вытащить  Тристана.  Агент Галахад нашелся неподалеку – бодро устраивал кунфу-порно с Газель,   так явно наслаждаясь дракой, и не торопясь ее прекращать, что Валентайн за это время поубивал бы четыре таких земли.  Персиваль не выдержал – один  выстрел, и нет проблемы.  Анвин возмущенно взвыл, но в руки себя взял быстро, отправляясь разбираться с их главной проблемой – лежащего у ног Персиваля Тристана он даже и не заметил.

Стоило  Галахаду скрыться, Персиваль, не удержавшись, подошел к лежащей на танцполе Газель – та истекала кровью, но была жива. Пуля аккуратно промеж глаз решила проблему окончательно… но все же, это было не тем, чего он хотел.  Убивать ее медленно  — вот идеальный вариант развития событий, месть за того, чью жизнь она забрала, да времени не было. Ни на то, чтобы насладиться видом поверженного врага, ни чувством того, что  человек, убивший агента Кингсмен наконец получил свое, ни на то… Тристан снова застонал, и пришлось поторопиться. Персиваль не сомневался, что где-то тут должны быть врачи, несколько светил науки были похищены, да и вряд ли тут не было лазарета, при таком то скопище высокопоставленных лиц, вытирающих задницу стодолларовыми купюрами. Персиваль не удивился бы, обнаружься тут маникюрный салон, и набор искусственных уток для охоты.

Агента пришлось оставить за ближайшими ящиками в крыле, где, судя по всему, содержались «несогласные» — сначала требовалось найти лазарет, или хотя бы аптечку, и уже потом тащить туда Тристана. Выживет – молодец, а нет, так таскай его за собой не таскай, что толку, без медикаментов?

Освобожденные люди, все как один были сливками общества, но, к несчастью, ни один не оказался врачом, только принцесса смогла помочь – видела, куда увозили носилки прежде, чем ее заперли. Что же, это было лучше, чем ничего, верно?    Времени у Тристана было всего ничего, судя по пульсу и дыханию, но что-то подсказывало рыцарю, что бОльшую часть заряда поглотил чип… Безумная версия, но почему нет?  То, что Чарли был чипирован знали все, кроме, блядь, Галахада.  Но это проблемы Мерлина, решил агент, и выдохнул с облегчением, поняв что они добрались – кто-то гремел инструментами и ругался за приоткрытой дверью. Хотелось верить, что это медик, и – о чудо, это он и оказался, спешно уничтожающий бумаги. Наставленный на него пистолет, впрочем, охладил его  рабочий пыл, и  Персиваль, сгрузив Тристана на ближайшую свободную кровать, приказал осмотреть его.
— Вам выдали оружие? Зачем бы аристократам тут оружие… — бормотал несчастный медик, но Тристаном занялся. — Есть у меня уже пациент, буйный, между прочим, тоже вот, вооруженный был. Чтоб часы стреляли… Где ж такое видано!
На него будто ведро ледяной воды вылили, и головой в ванну со льдом сунули, стоило очухаться – горло сдавило спазмом, давление скакнуло так, что за шумом в ушах он едва слышал, что ему говорят, и от того, чтобы сломать врачу руку, удержался только лишь чудом.
— Дротик в часах, это… Где этот человек? – Нужно было взять себя в руки, ну мало ли, какого агента они схватили,  Персиваль не имел понятия, сколькие агенты сейчас были живы, скольких поймали, сколько на заданиях, он же не Мерлин, в конце-то концов… Но.
Доктор, пытавшийся одной рукой мерить ему по старинке пульс, а другой   водивший какой-то хренью с лампочками, будто из СтарТрека, над Тристаном, удивленно захлопал глазами.
— А вы откуда знаете, про дротик. Я вот не знал, пока он меня не вырубил, ох и буйный, я вам скажу, мужчина.  Орал про свидания, возмущался тем, как я одет, вот,  смотрите – он меня еще и порезал! —  забушевал док. Но Персивалю было плевать.
— Где. Этот. Человек? – настойчиво повторил он, и доктор, нацепив на нос очки а на Тристана датчики, осторожно двинулся к двери, запертой на замок. Вот, все таки, сила оружия – стоит наставить пистолет, и все двери открываются как по волшебству, чудесное средство. Персиваль перестал гнушаться используя его. Раньше он бы предпочел дипломатию, и ножи, а теперь вот… Пистолет, к слову, был не его, но кто о том знал? Но убивать из него казалось… иначе. Будто он делал  работу за двоих. Странное чувство.
Док, тем временем, замялся.

— Слушайте, мне нужно вернуться к пациенту, которого, между прочим, вы мне приволокли.
Персиваль молча вырубил его – всего на десять минут. Времени не было – отпускать или возвращаться, связывать врача… Долго. Слишком долго. Он должен был увидеть, должен был убедиться…

…Кажется, у него на мгновение остановилось сердце. И всего на одно чертово мгновение он прикрыл глаза, увидев в комнате того, кого уже успел оплакать, нет, не в прямом конечно смысле, но. Персиваль мстил за него, Персиваль за него убивал. За того, кого считал как минимум другом, и чья смерть выбила почву у него из под ног..  Этого не могло быть, ЕГО тут быть не могло, но вот же он, погибший Ланселот, сумасброд и, прости господи, идиот, возомнивший себя бессмертным, сунувшийся в одиночку на миссию, и оставивший его одного. Только только начавшего оттаивать к людям, задумавшегося о том, что, может,  кто-то близкий это не так и плохо? Что, черт побери, происходит? Персиваль видел фото, они нашли прах, видели ногти, волосы… Единственное, что удалось идентифицировать, найденные в урне несколько волосков и кусок ногтя.

Он прикрыл глаза, и, кажется, заверте.

ИЩЕМ БЛЭЙДА

	honkai: star rail blade

Когда-то мы были неразлучны, мне льстило твое восхищение, а тебе мое, и наш квинтет был самым сильным сборищем вояк на Лофу. Ты помнишь наши обещания друг другу под покровом ночи? Помнишь, как клялись друг другу в верности и любви до гробовой доски? Но ты не помнишь Ты не помнишь как я пытался спасти Байхэнь, в итоге добившись успеха, но заразив тебя марой. Ты не помнишь, как покарали меня за это насильным перерождением из Дань Фэна в Дань Хэна, сделав навеки изгнанником, отступником. Но я все еще храню твой наруч, что ты подарил мне, перед тем как мы соединили наши судьбы воедино. И сейчас... Я слишком боюсь взглянуть в твои глаза, боюсь увидеть там отвращение и ненависть. Заявка в пару, пишу я от 3к, но медленно, поскольку работа и все дела. Обещаю ходить и лелеять, кидаться артами и от вас прошу не уходить в кусты и к кафке, хоть она и хот женщина

пример поста

тут текст поста

если заявка вышла на 4к, как думаешь, в посты умею? я сброшу в лс если потребуется, первопост не самый себе такой ядерный, что тут есть, давайте если надо в личке.

Уйти от погони — дело нехитрое. По крайней мере, на Белобоге. За то время, пока Сампо вел там свою «предпринимательскую» деятельность, он излазил буквально все, от потайных уголков, где так удобно прятаться, скрываясь от погони Среброгривых стражей, до стратегически важных дырок в заборе, коими изобиловало Подмирье.
Да что там, даже в снежной пустыне в свое время тоже удостоился чести утаить в своих недрах благородного дельца, так чем площадь с гачапонами хуже? Шум от автоматов, громкие возбужденные разговоры и выкрики играющей публики скроют любые следы его присутствия. Во всяком случае так казалось Сампо — а потом звук бархатистого голоса коснулся загривока. Мягко-мягко, попробуй поспорь. Убеги попробуй.
Обидно что скрыться не получилось. План-то был надежный, как пенаконийские часы.
Все еще находясь в роли новичка-Гончей Сампо развернулся на каблуках, всплеснув руками. Галлахеру досталась одна из самых любезных его улыбок. На Белобоге после такого обычно проходило секунды две-три, Среброгривый страж терялся, не зная, что сделать первым — арестовать или допросить, и Сампо убегал, воспользовавшись возникшей заминкой.
— Господин Галлахер! Какая приятная встреча. Что вас сюда привело? Тоже решили расслабиться после дежурства, сыграв разок-другой?
Намерение человека легко прочитать по взгляду. У Гепарда Ландау, например, глаза всегда смотрят строго, губы поджаты, он настроен максимально серьезно (и совершенно не понимает шуток!). Сразу видно — образцовый защитник Белобога. Гроза нарушителей спокойствия, надежный защитник, и шалости вроде стащенных со склада Среброгривых стражей штанов с рук не спустит.
Галлахер же оказывается совершенно нечитаемым. Какое-то чувство внезапной новизны посещает Сампо, как теплый ветер, случающийся на Белобоге раз в пятилетку. Глядя на него он не понимал, что тот предпримет в следующую секунду. Это вызывало одновременно зуд между лопаток и приятное чувство когда сосет под ложечкой. Предвкушение погони?
Он знает. Черт его знает, как, но Галлахер видит Сампо под маскировкой и напрочь игнорирует все остальное — каштановые волосы, которые на самом-то деле темнее, серую жилетку, застегнутую на все пуговицы. Единственный штрих, отличающий от общепринятого стандарта — брюки, сидели на бедрах так же, как и те самые несчастные штаны, которые пришлось сдать в утиль.
Притворство Галлахера не интересует, скорее еще сильнее утомляет. Опасно расстраивать служителей закона! Уж кому как не Сампо это знать. Коски человек деловой, ему тратить время на пустой треп вроде как не с руки.
— Так, и... что же меня выдало? — даже забавно как это выглядит со стороны. Две Гончих ведут дежурную беседу о своем, о вечном, да? «Новичок» оперся спиной о гачапон, крутанув между пальцев игровой жетон, улыбаясь совершенно по-самповски.
Сампо поймал себя на том, что ловит каждое слово Гончей, с интересом разглядывает готовые вот-вот оторваться пуговицы, изучает рисунок шрамов. Слушает голос, обнимающий как теплое стеганое одеяло из Подмирья, которое как-то раз Коски раздобыл для Наташи, стащив его из провианта со склада Среброгривых стражей. Бедный воин не досчитался вещи, согревающей его тоскливыми темными ночами, ужасно.
И странное дело — убегать от Галлахера совсем не хочется.