Очень ждем акционных персонажей... • Апостолов и Хранителей в наш Райский сад • Персонажей в самый центр событий • Особенных людей, служащих ключами для древних духов
» Предпочтения по внешностям:Robert Aramayo » Предпочтения по расе:фейри-полукровка (от союза высшего и вольного) » Предпочтения по возрасту:лет 500 » Возможный род деятельности:сложное, читайте ниже
Король Оберон приходит к власти (450 л.н.), сменяя великую королеву Морриган, и при Дворе устанавливаются новые порядки. Древние земли стонут под гнетом безумца, старые законы попраны, основы разрушены. Вольные фейри, всегда обитавшие близ границ Зимнего Двора, тепеь лишь объект регулярных охот и гонений - куда больше, чем когда-либо прежде. Полукровкам при Дворе никогда особо не жилось сладко, но при королеве больше ценились личные качества и мастерство, чем происхождение - и они еще могли подняться. При Обероне все иначе, и Вэрримор предчувствует угрозу. Какое-то время он терпит - презрение и издевательства, отчуждение от трона, невозможность реализоваться - но чем дальше, тем больше безумен король, тем сложнее дышать - не только ему, но и самой земле Двора. Вэрримор носит в себе древнее наследие срощенности с природой, он куда более чуток, чем высшие сородичи - он слышит, как стонет земля, как плачут деревья. Он больше не может выносить этого. Вэрримор покидает Двор добровольно, считаясь отныне изгнанником, и поселяется среди вольных. Как ему удается поладить с ними и в эти суровые времена, когда выходцам со Двора веры нет, - никому не ведомо. Возможно, ему удалось доказать свое вольное происхождение - или помогло врожденное красноречие, кто знает. Но весь остаток правления Оберона Вэрримор провел за пределами Двора, в диких первозданных лесах, где отточил свое уникальное умение слышать окружающий мир. Однажды гудящая земля принесла ему весть о переменах. Оберон мертв, на престоле - новые король с королевой, а после к ним присоединяется и вернувшаяся из небытия Морриган. Земли Двора истощены и перепаханы, древняя магия оскудела, фундамент замка точат темные воды. Грубо говоря - Двор нужно отстраивать заново. С этой целью прибывает Хранитель, так же многие годы проведший в лесах и, вероятно, знакомый с Вэрримором. Тогда-то наступает и его время обратить свою тропу домой. Теперь он здесь нужен как никогда - чует рытвины в земле, заговаривает древние сады, поет для цветущих бутонов. Понемногу - оттаивает и сам.
» Планы на игру:Вообще очень много свободного - можем быть изначально дружны, можем ближе зазнакомиться при Дворе; я могу позвать Вэрримора сам, справедливо рассудив, что для восстановления Двора нужны его способности - или встретить у ворот, почуяв приближение. В общем, глубина приятельства вариативна, в основном мне хочется поиграть в крутую природную магию, древние заговоры, "общение" с природной составляющей Двора, от которой исходит значительная часть местного волшебства, в общем - друид на максималках и столкновения с темными и испорченными Обероном штуками. Опять-таки вариативно - могу предложить и линию с молодым королем, который сейчас пытается разобраться со всеми тенями Двора (а Вэрримор будет тем кусочком паззла, который отвечает за природную поддержку). Опять же - приколы в стиле "Что это за вой на болотах, Вэрримор?" - "Это воет болото, сэр" никто не отменял
пример поста
Очаровашка Рино настаивает (бледнея), что для встречи с королевскими величествами (коих сейчас при Дворе две штуки, а всего в списке значится три) ему бы следовало сбросить "неподобающую" хламиду и предстать перед царственными очами в расшитом камзоле. Ингве, в свою. очередь, полагает, что бантика в бороде более чем достаточно для соблюдения торжественности момента, а хламида - неотъемлемая часть образа. Мори-то точно поймет, что же до юной королевской девочки...хм, она, вроде как... не глазами встречает (на этом замечании душка адъютант бледнеет еще сильнее). Как бы там ни было, к дверям совещательных покоев Хрнаитель подступает, закутанный в серую грубую ткань, опираясь на посох - больше, чтобы было слышно, как он идет, отбивая ритм, чем из-за какой-либо нужды. Ну и бантик. конечно. Церемонии ведь.
Побуждающе кивает сторожащему дверь лакею - отворяй, мол, я готов к встрече с величествами. Лакей таращится на него так, словно узрел восставшего из небытия призрака древнего рода, увенчанного черной славой - Ингве на всякий случай даже оборачивается через плечо, чтобы удостовериться, что не зацепил за собою какого важного духа, но все чисто, и обтекание прислужника ему не особо понятно. Ну да молодежь, что с них взять.
Он очень нежно отодвигает что-то блеющего лакея с пути и толкает посохом тяжелые двери, поспешно распахивающиеся от единого касания. Помнят ведь, бесенята!
Коротким взглядом Ингве обводит помещение, будто бы свыкаясь с ним и его формами. размерами и объемами, затем останавливает свой взгляд на двух женских фигурах в центре. И тут же расплывается в улыбке. - Мори, дорогая! - вспорхнув как птичка и бросив посох в руки ошалевшему лакею, чтобы не мешал (ни посох. ни лакей), Хранитель подлетает к старой знакомой и сгребает ее медвежьи объятья. - Птичка, да ты все краше и краше! Продолжительный сон тебе на пользу, только в этот раз что-то подзатянулось, да? Кот из дома - мыши в пляс, кровиночка твоя, чтоб ей пусто было, все как-то завел в эту задницу... Разгребать тепеееерь! - он картинно поводит рукой, заодно зацепляя Виалль и подтягивая ее к общему собранию. - А ты совсем крохой была. когда я тебя в последний раз видел! Помнишь дядю Ингве? По тебе сразу было видно, что толк выйдет, погляди-ка, какая стала! Отступив на шаг, чтоб иметь возможность любоваться обеими королевами, Хранитель лучится энтузиазмом, держа обеих за руки и отдавая должное моменту. Впрочем, уже в следующий он без труда переключается и хмыкает, признавая, что радость от встречи можно отметить и позже (но не слишком), а сейчас надо обозначить фронт работ. - Значит, девчат, расклад такой. Двор в жопе, всё в жопе, мы принимаем эту жопу за вводные и начинаем работать. Эдем, значится, порешал, что раз уж такая...ээ...оказия, то хер с ним, с невмешательством, вам нужен Хранитель. Хранитель нужен чтобы что? Правильно - выгрести их жопы. Ага? Ага. С этим торжествующим заявлением Ингве заваливается в ближайшее кресло и безошибочно, не глядя, хватает со стола только что поставленный бокал. Призывно машет им, показывая, что сосуд предполагает наполненность. и подскочивший служка немедленно наполняет его. - Ну, чудненько. Чудненько! Красавицы мои - в двух словах: что, как, какого хера. В общем я уже масштаб пиздеца оценил, давайте по пунктам. СПИСОК! Да, ты! Список! - ставший меловым лакей в панике хватает ручку и лист пергамента, застывая в полной готовности строчить. - Ага, поехали. Мори, давай ты первая. Проснулась, потянулась, охуела. Что первым приходит в голову?
» Раса:высший фейри » Возраст:40 / около 1000 » Род деятельности:глава Дома Маковой Зари
Дом Маковой Зари прославился тем, что его члены несколько своеобразны, а местами даже несколько безумны, но вместе с тем проницательны. На первый взгляд спокойный Филтиарн не соответствует этому, но его благородство и порой излишний идеализм относят к той же стезе. В этом же зачастую видят его слабость и пытаются воспользоваться путая благородство с глупостью, а идеализм со слепотой, но те кто знаком с главой Дома лучше знают, что он и крайне опасный противник: сильный лидер умеющий зажечь огонь и заслужить преданность, прекрасный тактик и стратег, учитывающий сильные и слабые стороны как других, так и свои собственные, способный просчитывать ходы наперед, и при необходимости проявлять гибкость и нетривиальность в своих методах, так же близкие знают, что он терпеть не может играть по чужим правилам.
В юности очень много путешествовал за пределами Двора, как во владениях вольных, так и в землях людей - за это время у него сложилось лояльное отношение к другим расам, да и, что касается вольных - то он считает, что налаживание отношений с ними и отказ от чрезмерного высокомерия пошли бы только на пользу всей расе в целом. Так же спокойно относится и к Неблагому Двору, видя необходимость сотрудничества, особенно на фоне того, что происходит с магией.
Был женат, но супруга скончалась оставив после себя сына, несколько позже сблизился с одной пикси, от которой у него появилась дочь - сама фея-пикси решила подбросить ребенка отцу и после этого их отношения прекратились, а Филтиарн неожиданно для всех признал незаконнорождённую, вызвав, новую волну слухов о своем безумии. Но, в целом, оно всё равно вписывалось в репутацию Дома.
Филтиарн в достаточной степени верен королеве - во многом поддерживая её, как и сейчас в вопросе налаживания отношения с Неблагим Двором, так и не вынашивая ни каких планов по перевороту и самоличному занятию трона. Но грядет время перемен, когда неизбежно престол займет иной монарх и глава Дома Маковой Зари даже более внимательно нежели раньше присматривается к возможным наследникам престола, взвешивая, выбирая на кого сделать ставку - чьи интересы будут созвучны его собственным. Несмотря на то, что он не склонен недооценивать ни одного из детей Силариаль, пока он склоняется к поддержке Андерса.
» Игровые планы:Взаимоотношения отцов и детей, Филтиарн любит как сына, так и дочь и в меру сил старается их оберегать (впрочем как и всех кого считает "своими"), то неприятие с каким сталкивается Арлис для её отца лишь в большей степени высвечивает необходимость перемен при Дворе, пусть и прекрасно понимает, что на них нужно время. Наряду с этим никуда не деваются вопросы подготовки сына к роли нового главы Дома и передачи ему части дел. Ещё он чувствует, что у его детей древние души. Так же как политик, он связан со всеми придворными играми.
» Дополнительно:- При Филтиарне Дом Маковой Зари стал более влиятельным чем был раньше. - Прекрасно играет в шахматы и го - честно говоря, у него мало достойных противников. - И сейчас поддерживает контакты как с вольными, так и с миром людей. Круг его знакомых и агентов весьма разнообразен. - Внешность обсуждаема
» Шаблон анкеты:Полный.
пример поста
Ей прислали букет цветов. Ей. Великолепный, прекрасный букет. Да ещё и от одного из принцев. Тонкие девичьи пальцы касались нежных лепестков, а она сама испытывала сильное чувство нереальности происходящего, хотя и ощущения на подушечках пальцев вроде бы говорили о том, что букет вполне реален, а вовсе не видение. Ей никогда раньше не дарили букетов, даже гораздо более скромных (цветы от брата и отца тут не в счет). Арлис не привыкла к подобным знакам внимания и не могла выйти из своего состояния несмотря на все восторженные вздохи служанок, которые превратили доставку букета в покои дочери главы Дома в настоящее торжественное шествие, то что сомневаться не приходилось - скоро об этом будут знать все кто только мог, И даже после того как они оставили девушку наедине с букетом, её не покидало подозрение, что даже если это реально, то наверняка какая-то ошибка. Такой букет был достоин самой популярной придворной дамы, а не полукровки о которой при дворе предпочитали и не вспоминать лишний раз.
Ласково перебирая лепестки различных цветов в букете, девушка искренне сожалела, что в этот час её отец и брат как раз отсутствовали дома, так что продемонстрировать эту прекрасную ошибку она не могла. Неожиданно полукровка замерла, лишь взволнованно взмахнув крыльями - среди прочих цветов, скромно притаился белый ирис. Символ вызова от принца Лито. Теория о том, что букет ошибка начала трещать по швам даже в восприятии самой Арлис. Зато недоумение лишь возросло, зачем целому принцу вдруг понадобилось её видеть? "Вряд ли, ради портера твоей кисти" - философски заметил внутренний голос. А ещё учитывая, что ирис был спрятан, он странным образом не хотел привлекать к нему внимание? Или... В любом случае личная встреча с принцем должна была дать ответы на часть вопросов.
Арлис не стала затягивать сборы и закончив их достаточно быстро отправилась на аудиенцию к младшему принцу благого двора. Перехвативший её на входе лакей Лито, повел полукровку прямиком к принцу. А она погруженная в свои мысли пыталась понять, что всё же особе королевских кровей могло понадобиться от неё: самым очевидным ответом были - артефакты. Но опять, же почему? Ведь королевской семье служили прекрасные, опытные артефакторы.
- Ваше Высочество. - Увидев юношу девушка поспешно склонилась в реверансе полурасправив золотисто-изумрудные словно подсвеченные изнутри крылья, которые до этого вполне убедительно изображали плащ. Когда полукровка подняла взгляд на принца в её глазах можно было без труда увидеть обуревавшие её эмоции: растерянность, волнение, настороженность и любопытство смешавшиеся в один коктейль. Да и кончик хвоста выдавал её с головой.
- Вы прислали очень красивый букет... - Комплимент отдающий дань вкусу принца хоть был и неуверенным, однако совершенно искренним - ей действительно понравились цветы и их сочетание.
А в воздухе повис не произнесенный вопрос: "Но зачем вы это сделали?"
» Предпочтения по внешностям:НЕ Софи Тернер или Эмма Стоун. От себя предложу Cintia Dicker » Предпочтения по расе:полукровки » Предпочтения по возрасту:25 » Возможный род деятельности:на выбор
Интермедия: Джек и Лиза
- Так получается, что ты можешь все? - Ну что ты. Такого никто не умеет. Лиза ищет чудес: отчаянно, жадно и голодно. Под ее усыпанной веснушками кожей зудит мысль, что мир должен – обязан! – крутиться вокруг ее тоненького пальчика, но, вот разочарование, заставить его никак не получается. В Лизе так мало силы и так много желания ей обладать – до отчаяния и нервных срывов. Она вообще вся соткана из нервов, притворства и желания сыграть в значимую роль. Настолько не на своем месте, что Джек не мог пройти мимо.
- И есть законы, которые нельзя нарушать? - Верно. - Но если это необходимо? - Лазейка отыщется. Лишь бы цену потянуть. Джек хмурится и предупреждает, что играть с магией, почти не зная ее – опасное занятие. Лиза улыбается так солнечно, что слепит глаза, убеждает, что ей просто любопытно. Что мир, который Джек считает привычным, все равно что закулисье шоколадной фабрики и Нэверленд. Галка говорит, что ближе к последнему – так же можно быть сожранной крокодилом, если зазеваешься.
- Да брось, всего одно желание! - Тебе это не нужно. - Но почему?! - Ты сама не знаешь, чего хочешь. Лиза обиженно сопит и отворачивается – верит, что этого достаточно, чтобы получить желаемое. Джек тянется было, чтобы утешить, но останавливает руку. Это все меньше похоже на Нэверленд и все больше - на плохой психологический триллер. Словно бы кто-то должен умереть в конце, но Лиза слишком любит себя, а Джека мало что может ранить.
- Ты не можешь уйти! - Отчего же. Вот я – вот порог. - Но ты нужен мне! - Тебе магия нужна. Чудеса. И без меня их в мире достаточно. - Ты вечность об этом жалеть будешь! Джек только плечом ведет: сколько таких проклятий ему вслед сыпалось уже не сосчитать, от ненависти одной маленькой лисички он не переломится.
- Ты. Сделала. Что?! - Сделка. Жизнь твоего отродья – за мою, но вечную. Вот так-то, Галочка, исполнил ты все-таки мое желание. - Посмотрим еще.
- Что нужно, первородный? - Сделку. - Дорого тебе это обойдется. Что предложишь? - Четверть века страданий тебе на пропитание и личную услугу, когда понадоблюсь. В сосуде пред Джеком клубится голодная тьма, и сделок с иномирцами, при иных обстоятельствах, нагваль бы не заключал, но девочки, еще не рожденные, хотя бы шанс должны обрести на нормальную жизнь. Так та, что погибнуть должна была, в сестре заключается и жизнью ее питаться продолжает. А младшая, которой проклятье не досталось, хранителем ее становится и проводником.
Лиза, с последствиями не справившись, меньше чем за год сгорает. Джеку ее не жаль. Девочек отдают в систему, но он делает все, чтобы приемные родители были к ним добры.
Интерлюдия: Джек и девочки
- Послушайте, это хорошая клиника. У нас собственный банк крови. Кэрри в полном порядке. - И все-таки проверьте. Прошу вас. Тревожно. Знаете, такое чувство, будто все кругом давит и сердце так стучит…часто. - Вам нет повода волноваться, но хорошо. Вот, смотрите…хм. - У меня предчувствия всегда сбываются. Джек закатывает рукав и сдает кровь для только что переживших операцию дочерей. Немного очарования, капелька внушения – и персонал больницы верит, что это единственный выход из ситуации и столь экстренные меры необходимы. И это действительно так: Кэти едва хватает сил и она почти исчезает, а Кэрри еще не умеет ее беречь. Джек отдает немного – как раз хватит, чтобы подтолкнуть обеих. Им 12
Им 16 и кругом белые стены и запах антисептика. Блеклые рыжие волосы разметались по подушке будто хвосты кицунэ. Джек мало чем может помочь, но плетет им добрые сны, где обе девушки вместе.
- Как твое имя? - Джек Доу. - Прикольно. Как у моего настоящего отца. - Да, но пишется по-другому. Джек дымящейся палкой чертит по земле буквы. Не «неизвестный» - как последний укус от Лизы, а «галка». Кэти смотрит пристально и внимательно. Джек хочет ей все рассказать, но молчит – сделка с мазкен не дает идти простыми путями.
- Вот же жуткий тип! - Кто, Джекки? - Да, тот, на отшибе. Только пялится в свой огонь и молчит! - Джек с тобой не разговаривает? Поняяяяятно. Ёж глубокомысленно кивает и отправляется обсуждать интригующие новости с Верблюдом. Давно такого не случалось, чтобы у Галки слова для других не нашлось.
- Держи вот. - Очень смешно. Призрак же. - А ты все ж попробуй. На просвечивающую ладонь опускается амулет, изготовлению которого Джек посвятил почти год – и удерживается там. Джек хмыкает и подхватывает свой безразмерный рюкзак. Кэти не пропадет. Вцепилась в мир и больше не отпустит и не исчезнет, а вот о сестре ее стоит позаботиться.
Кэрри 20. И Джек провожает ее от ворот клиники, пусть и в птичьем облике. Галка пронзительно кричит и пикирует на девушку, когда она пытается сесть в первое попавшееся такси – прямиком к водителю, который замышляет ее ограбить. Галка отправляет ее к самому приличному юристу в городе(пусть для этого и приходится подговорить нескольких знакомых), чтобы помочь вступить в наследство по всем правилам, что придумали люди. Джек из самого Ньюфорда тащит листовки Приюта и раскладывает их тщательно и ненавязчиво – чтобы Кэрри захотела отправиться именно туда. Джек следит, чтобы она не шла опасными тропами и не питалась одними только гамбургерами. За несколько месяцев с Кэрри он мастерски выстраивает цепочки событий, которые ее берегут. Надежнее этого только девчонки-вороны. Его четверть века страданий, к счастью, подходят к концу.
Кэрри впервые увидела Кэти в 12 лет, когда пришла в себя после операции по удалению опухоли в боку. Обнаружив ее на рядовом осмотре, доктор сперва испугался, что это рак, но, как потом объяснили Кэрри, это была «неведомо каким образом попавшая в тело часть зародышевой плоти», признанная неопасной и полностью удаленная. Но и это было лишь частью правды. На самом деле из тела Кэрри извлекли крошечный комочек плоти — останки ее сестры-близняшки, о существовании которой ее приемная мать даже не догадывалась. «Зародыш по неизвестной причине прекратил развитие и попал в мой организм за несколько месяцев до родов. Так получилось, что я много лет носила в своем теле умершую сестричку, превратившуюся в комочек плоти, костей и волос. Странно, правда?» В тот самый день на свет появилась Кэти — и вовсе не комочком плоти, а вполне жизнерадостной двенадцатилетней девочкой, как две капли воды похожей на Кэрри. Их воспоминания совпадали вплоть до мельчайших подробностей, лишь смех слегка отличался — Кэрри смеялась с неуловимым оттенком напряженности, словно не зная, позволено ли ей смеяться, Кэти хохотала заливисто и звонко. Во всем этом была только одна проблема — кроме Кэрри, Кэти не видел больше никто. Сперва ее сочли «воображаемой сестренкой» Кэрри, надеялись, что скоро пройдет. Но время шло, а Кэрри продолжала оправдывать большинство своих шалостей тем, что во всем виновата Кэти. Тогда ею занялись серьезные специалисты. Если бы ей только пришло в голову соврать и согласиться, что она все это устроила для привлечения родительского внимания — но Кэрри настаивала на своем, ведь она не врала, должны же взрослые понять! Взрослые не поняли. Кэрри провела несколько лет в закрытой психиатрической клинике на сильнодействующих лекарствах, от которых постоянно чувствовала себя сонной и оторванной от реальности. Лишь улучая момент и пряча таблетки от медсестер она порой все еще видела Кэти. Та умоляла ее не забывать, не верить докторам, но Кэрри уже почти свыклась с мыслью, что Кэти — не более чем плод ее больного воображения. Тогда Кэти попрощалась с сестрой и ушла. Она долго скиталась, перебиваясь случайными объедками, пока по воле случая не примкнула к странствующему табору нагвалей «Барона Самди», которые, в отличие от людей, прекрасно ее видели. Помимо нагвалей, в таборе были еще шаманы и ведьмы, и, общаясь с ними, Кэти понемногу научилась контактировать с внешним миром, и хотя до сих пор умеет быть незаметной для сторонних глаз, больше она не девочка-призрак. Вместе с табором Кэти приходит в Ньюфорд года, останавливается в автобусном парке, слушает сказки Джека Доу и греет руки у костра. Повзрослевшая Кэрри выписывается из клиники, совершенно неприспособленная к жизни во внешнем мире. Забрав все родительское наследство (по большей части ее и выписали лишь в связи со смертью богатых опекунов), она поселяется в Ньюфорде — снимает комнату в Приюте братьев Уиттакеров, тут же попадая под безбашенную опеку девчонок-ворон и других обитателей этого странного дома. Первая собственная мебель, старый проигрыватель, доставшийся «по наследству» от старых жильцов, первые неуверенные шаги во взрослой жизни, начавшейся в 25 лет. Ньюфорд — поистине магический город, и он умеет жонглировать событиями так, чтобы самые минимальные вероятности выигрывали. Сестрам предстоит встретиться. Сможет ли Кэрри наконец отступить от всех человеческих предрассудков и признать, что Кэти реальна? Ведь как ни крути, ближе друг друга у них нет никого.
» Планы на игру: Во-первых, отыгрывать нужно сразу двух девочек: хоть самостоятельно, хоть с другом один профиль делите. Во-вторых, Джек своих лисичек очень любит, но только-только получит право нормально с ними взаимодействовать. Они не обязательно должны быть от этого в восторге. Они даже могут его ненавидеть. Тут все обсуждаемо. В-третьих, им обеим нужно найти свое место в мире. Обещаю содействие, поддержку, ненавязчивую охрану. В-четвертых, в Приюте вам и без меня скучно не будет. Самостоятельность в придумывании сюжетов приветствуется, но по первому зову приду и помогу.
пример поста
Время позднее, и все его слушатели разбрелись по своим кроватям, норам, гнездам и логовам. Только старая Галка сидит, сучковатой палкой переворачивая угли в костре, и рассказывает: монотонно, почти ка заговор, случайные истории – совсем коротенькие, которые не успели вырасти в большой и сильный сюжет. Он начинает в Альпах, в фермерском доме, где только что родился третий ребенок, и воздух вокруг светел и полон улыбок – взметнувшиеся искры долетают почти до неба и им не хватает совсем немного, чтобы зацепиться и стать звездами, а Джек, сопровождая их полет, спускается, вместе с командой исследователей, на самое дно океана, где хищные плоские морды донных рыб очумело бьются в окно старого замка, где Галка осел однажды, чтобы переждать очередной мор. Он хмур, курит трубку, набитую ароматными травами, чтобы отогнать от себя запах гниения. Еще немного и нагваль спустится вниз, в надежде спасти – и от тащит раненного, перепаханного разорвавшимся совсем рядом снарядом. Ты только крепись, паршивец, а выживешь – никто и не вспомнит, как ты рыдал. И Галка бормочет, творит свою древнюю магию, пока одна из теней, не убоявшись света, подходит ближе, не заступая в круг. Джек оглаживает бороду, словно раздумывая, хочет ли такого попутчика сегодняшней ночью, и, не сказав и не сделав более ничего, опускает глаза на огонь, чтобы к костру мог пробраться Койот. Он приветственно машет рукой и указывает на стулья, ящики, камни и бревна – выбирай себе место по вкусу, а не хочешь, так и стой на лапах: хоть двух, хоть четырех – Галке без разницы. Галке важно, что Коди продрог. Не замерз, а выстудился до самого нутра, и ходит теперь, словно неупокоенная тень. Это, конечно, не смертельно: выспится, доведет какого-нибудь бедолагу до седых волос, научит случайного мальца рисовать непотребства на заборах, и вновь оживет, но, раз уж приполз сюда, к костру, пусть греется. Галка бормочет о сухих и рассыпчатых песках пустыни, прогретых на многие метры вниз. О солнце, сияющем в безоблачном небе и просторах – от края до края, необъятных и манящих. Галка скрипит, словно кряжистый пень, но достает одеяло, метким броском отправляя его на плечи Коди. Тоже, своего рода, оберег – Джек сам стриг шерсть и прял нить, ругаясь на чадящую лампу и непроходящую непогоду. Пиво у него покупное, не артефактное. Пара банок притаились где-то между ними, в темноте и, наверное, там и останутся до завтра, пока не станут добычей кого-то из пришлых. — Ты пришел вовремя, потому что я тебя ждал, — слова у Джека тяжелые, старые. Его «ждал» — всеобъемлющее и всепрощающее, и, приди Коди на два дня раньше или пятью веками позже, Галка встретил бы его так же. – Да и Ворону нужнее. И тень крылатой тени словно тоже оказывается здесь – Джек не боится называть вещи своими именами, это Коди, нашкодив, ищет обходные пути. Под свой рассказ Джек заваривает чай. Подвешивает закопченный мятый котелок над огнем, льет воду, бросает пригоршню листьев и помешивает той же палкой, которую засовывал в угли. Зачерпывает кружками – такими же пожившими, и раньше они непременно разлили бы жидкость, ошпарив владельца, а теперь ничего, присмирели. Джек еще присматривает за ними и редко отдает в чужие руки, но Коди – можно. — А происходит столько, что за год не рассказать. Загибай пальцы, друг, — и это слово тоже старое, еще не затертое Джеком до полной бессмысленности, — койот с кукушками спелся. Во дела, правда? Летают, бегают, все вынюхивают. Да никак не найдут. И никто не найдет, кроме Ворона, да только Ворон сам себя запрятал так, что не отроешь. – Джек смотрит на пламя и, кажется, отсутствует здесь, находясь сразу всюду. Он и беспокойные кукушки, и мелкие мышки, и крадущаяся тень, и слившаяся в поцелуе пара. Джек простирает крылья над городом и за его пределами, обнимая и вспоминая сразу все, чтобы рассказать Коди самое важное, — так что ищи Ворона, Коди. Если кто и сможет, то ты, остальные мимо пройдут и внимания не обратят. И Кроу, конечно, никуда не прячется – кто угодно может узнать его адрес и заглянуть на огонек, но это совсем не тот Ворон, которого запомнил Галка, и тут его отвары и талисманы бессильны. Галка скачет рядом, как обычная глупая птица, и не знает, с какого конца подковырнуть этот клубок, чтобы он начал разматываться. — Драконы объединяются с Всадниками, фейри воюют между собой, магия то уходит, то просыпается, но сейчас, вроде как, получше, чем в сороковых. Ты вот – вернулся. Пусть орут что хотят, а я думаю, что знак добрый. Все меняется, но это лучше, чем если бы застыло на месте. И это для Галки в новинку. Чтобы единственное, что он мог сказать: что история движется, но не иметь представления о направлении. Он треплет и без того растрепанные лохмы и хмурится. Признание Коди не сказать, что удивляет, но вызывает оторопь: чтобы койот повесил хвост должно случиться нечто грандиозное. Или очень долго не происходить ничего значимого, и это куда больше похоже на их случай. — Да брось, — и это его «брось» совсем не значит «прекрати нести чепуху и займись чем-нибудь важным». Джек искренне считает, что Коди, уткнувшись в стену, отказывается повернуть морду и заметить проходик в стороне. Темненький, узкий и извилистый, но все лучше, чем плющить нос о камень. – Рано нам еще отчаиваться, — и, хотя старая Галка сидит напротив и даже не думает шевелиться, его плечо отчетливо толкает засмотревшегося на огонь брата. — Вот что я тебе скажу: отсидись тут, сколько понадобится, да ступай к Ворону. Там и девчонки, и троица из Асгарда, и даже Бастет, — Джек сыплет имена, словно светлые камешки на чашу весов, выдергивающих Коди из уныния, — они тебя ждут. Он – особенно. И только попробуй почувствовать себя виноватым, всыплю так, что даже из твоей дурьей башки эта глупость вылетит. Джек ворчит, но гнева и раздражения в нем нет. Лишь беспокойство. И радость от возвращения Коди. Благодать не даст солгать – по этому бродяге он действительно успел соскучиться.
» Предпочтения по внешностям:Neil Patrick Harris (важно: нужны очёчки) » Предпочтения по расе:ментальный маг » Предпочтения по возрасту:реальный около сотки (да, вы опытный дядя), выглядит на 40 » Возможный род деятельности:штатный менталист Эдема
Давайте начистоту: весь бэкграунд я сразу отдаю вам на откуп, делайте что хотите, я тут ради концепта. Гийом Лаарс (имя неменябельно) - штатный менталист замечательной организации, которая стоит над всеми нами и говорит, как нам надо жить эту ебаную жизнь. При этом сам Гийом - маг, то бишь, Младший, и его положение среди засилия всяких-разных существ, составляющих ядро Эдема, вероятно, такое себе. То есть у них там, конечно, свобода-равенство-братство, но давайте смотреть правде в глаза. Человек среди сверхов - белая ворона. Тем не менее, со стороны Гийом кажется этакой важной птицей, преисполненной собственным положением. Хер его знает, чем он занимается в стандартные 5/2, но вот когда его точно используют - это когда надо "поработать" с кем-то из его...назовем это подвида. Улавливаете логику? Когда надо ментально разобраться с кем-то из Младших - зовут Гийома (ну это как в аэропорту, где женщин на терминале осматривают женщины, типа, так честнее). Одна из регулярных головных болей Гийома - это Рэйвон. Рэйвон - это пиздец. Менталист с СДВГ и кучей других не особо радужных вводных, которые ставят под сомнение его способность держать свою кукуху. Рэйвон работает в детективном агентстве, которое сейчас находится в ведомстве Эдема, и расследует преступления, чтобы всем нам жилось безопаснее. На такой должности нестабильный менталист опасен, потому к нему и приставили Гийома. Попробуйте угадать, в восторге ли я от вас. Ага. В конце января 2023 года Гийому всучивают внеплановую проверку. У Рэйвона появился дракон, Связка там не совсем обычная (поясним по приходу), есть опыт прошлых жизней - короче, код красный. Гийому приходится работать и с магом, и с его драконом, и сеанс этот не проходит прямо уж совсем чисто. Но Гийом подписывает одобрение. Эдем успокаивается. Рэйвон машет лапкой до следующего "свидания".
Это то, что можно рассказать про наши столкновения - и то, что видно только глазами. Если смотреть изнутри - как и положено менталисту - то Гийом Рэйвона в чем-то понимает. Даже немного сочувствует. И не так уж настроен все делать по протоколу. Мне нужен Гийом для концепта двух менталистов из разной среды; ваш белый воротничок - моя косуха, ваши отточенные манеры - и мой мат-перемат. Мне нужен Гийом для классического frenemy с кучей воплей (моих), плоских шуток (тоже моих) и тонны язвительного юмора (уже нашего). Мне нужен Гийом, чтоб играть про магию и жизнь. Мне просто нужен Гийом.
» Планы на игру:крики-склоки-ментальные вскрытия-пьянки-гулянки-много-много разного
пример поста
- Рэйвон, зайди ко мне. Саймон посреди рабочего дня называет его не по фамилии - недобрый знак. В последний раз, когда это случилось, нужно было заполнить целую гору отчётных бумаг, о которой колдун очень рассчитывал успешно забыть, так что сейчас он заранее перекашивает лицо и готовится страдальчески закатывать глаза. Перед шефом нет никаких бумаг, зато он очень внимательно пялится в монитор макбука. В отражении его очков Рэйвон подмечает мерцающий логотип Эдема. Сука...неужели опять жалоба? - Эм...Слууушай, если ты про то дело с нагвалями...так я ж никого серьезно не покалечил...И там иначе никак было, ну клянусь тебе, они же... - Рэйвон. Блэквуд жестом подзывает его к себе, и маг обходит стол, послушно наклоняясь к компьютеру. На экран выведен официальный бланк, и Рэйву хватает одного короткого взгляда на его шапку, чтобы понять, о чем речь. - Да ты шутишь! - Рэйвон. - Они что, издеваются? С этого года будут меня каждый месяц на судилище таскать? Их не устраивают мои показатели, раскрываемость, или... - Рэйвон! У тебя дракон! - Или, может быть...постой. Чего? - Фэйт, который уже начал беспорядочно кружить по кабинету, резко оборачивается и замирает. Саймон издает тяжелый вздох, поправляет очки и голосом, который специально, видимо, выработал для менталиста, начинает проговаривать: - Они хотят удостовериться, что появление Связки не сделало тебя более... - он осекается так нарочито, что Фэйт из вредности выжидает еще пару мгновений, не прерывая своими вариантами, повисает неловкое молчание, а затем взгляд шефа становится твёрже. Он не собирается покупаться на провокации молодого колдуна, но и приемлемого варианта у него нет. - Неадекватным? - тихо предлагает маг, падая на кресло для посетителей. - Нестабильным? - Рэйв, такие правила. Ого, уже "Рэйв", значит, дела совсем плохи. - Они...упирают на то, что драконы считаются самой эмоциональной расой...на то, что ваша Связка имеет специфические особенности ввиду обстоятельств вашего Запечатления...и её возвращение к вам сейчас...в общем, это клинические факторы для возможного срыва менталиста. Они хотят перестраховаться. - И что теперь? Мне им...помимо своего мозга, еще и Связку на вскрытие давать? На крови клясться, что Сол не делает меня более психом, чем я есть, а, может, даже наоборот? - Я не знаю, - глухо выдыхает Блэквуд. - Они просто назначили дату проверки. С указанием...что она включает встречу с вами обоими. - Класс. Просто супер. Заебись. Взгляд Саймона становится до того нехарактерно для него сочувствующим, что Рэйвон откладывает собственную истерику. Поджимает губы и, барабаня пальцами, по столу начальника, уточняет только: - Кто дознаватель? - Уполномоченный менталист - Гийом Лаарс... Рэйвон со стуком роняет голову на стол. Охуенно, блять. Высший класс.
* * * Разумеется, Сол уже оборвал все внутренние провода, ощущая его состояние. Фэйта хватает на то, чтобы отправить ему успокаивающий импульс, говорящий, что его жизни и здоровью ничего не угрожает, и пообещать, что он всё объяснит дома. Дракон встречает его уже в дверях, и Рэйв просто крепко обнимает его, вжимая в себя, и стоит так пару долгих минут. Выдыхает. Наконец, достает из кармана смятую распечатку Эдемовского бланка и смачно опускает на стол: - Они...беспокоятся, что я могу слететь с катушек из-за Связки, раз уж она, тем более, такая...ядреная. Прости меня, Сол. Если бы я уже не зарекомендовал себя как отборный шизик - этого бы не было. Но теперь они хотят прошерстить еще и тебя. Прости. Прости, я... Он закрывает себе рот рукой, застывая как изваяние. Ёб твою мать. Как же ему это остопиздело.
Рожден в городе Вифлеем под особой звездой, как и все младенцы, что начали жизнь именно в тот день, а вот про ясли все лгут – у отца и матери его был довольно уютный дом и колыбель для младенца. Детство и отрочество перенимал у отца навыки каменщика и плотника, помогал, насколько позволяли силы, но всегда интересовался слухами, что торговцы да путники из других городов разносят. К двадцати годам почувствовал тягу к странствиям, простился с родителями и прибился к путешественницам, что искали проповедника, чьи руки чудесной силой обладают, а истории мудростью исполнены. Проповедника нашли, он и не скрывался ни от кого, принимал, в крупные города не заходя, в рощицах или у рек, рассказывал, что на зло злом отвечать не стоит, иначе племя людское самое себя изведет, и есть законы выше тех, что цари да короли себе придумывают, прощать учил и в ближнем светлые стороны отыскивать да ему же и показывать, пока сам не уверует. Иисусу это поначалу глупостями наивными казалось, но, несколько лет подле учителя пробыв, убедился, что наставления его действуют. Около тридцати окончательно обратился в новую веру и, как и многие последователи, отправился странствовать, разнося полученные знания. В тридцать три с удивлением обнаружил, что про учителя мало кто помнит, а за советом теперь к нему обращаются и все про чудо воскрешения повторяют. А дело было так: Галка, первородный нагваль, в своих странствиях до Иудеи дошел и увидел он, что мир опять за шаг до великой войны замер и толчка ждет в любую из сторон. И подтолкнул: проповедовать начал про смирение и кротость, про умеренность и что соседу завидовать не следует, поскольку богатства его трудом заслужены, а не с неба свалились. Много чего Галка наговорил: и проповедей, и сказочек наивных и песенок, что только детям на ночь и напевать. Волошбой еще стал известен и целительством и никому, кто с чистым сердцем просил, в чуде не отказывал и с каждым спрашивающим знаниями делился без утайки. Только чем больше учеников подле него собиралось, тем тревожнее становился Галка, а когда его сыном Божьим нарекли, и вовсе мрачнее тучи сделался, всех слушателей разогнал и в следующий раз о нем только в Иерусалиме и услыхали, когда приговорили проповедника к казни, словно преступника. А после этого Иисуса с Галкой спутали, и как не пытался он объяснить, что ошибка вышла, словно не слышали его, лишь повторяли, что ровно три дня прошло, как он и рассказывал. И если говорить совсем честно, было вот что: Странствующий Галка не рассчитал силу своих историй и чуть сам в их ловушку не попался, а когда осознал, что происходит, уже очень много взглядов к нему было обращено и рук протянуто – не сбежать и не вырваться. И рассказал тогда нагваль другую историю – про Иисуса, сына плотника Иосифа и девы Марии, что путь прошел от Вифлеема до Иерусалима, и кого на кресте распяли, а после воскрес он и дальше странствовать продолжил, утешение и мудрость верующим принося. И после случилось вот что: Руки у Иисуса и вправду целительной силой налились и слышать он стал молитвы, что к нему обращены. Сперва решил, что предназначение такое, после учителя бремя его нести и нес, покуда смерть его не настигла. Глупая совсем, чудес лишенная – разбойник глотку вскрыл да кошель украл. Тут бы и закончиться все должно было, да через несколько дней снова он глаза открыл, поскольку просил его помощи и заступничества народ израильский, а после и другие народы и новые континенты и нет этому ни конца, ни края – уже все средства испробованы, чтобы жизнь закончить или силы лишаться, но все одно, три дня спустя на землю возвращается, как Галка и рассказывал. Много столетий он нагваля ищет, да всегда на шаг отстает, и просьба осталась только одна – чтобы завершил учитель историю. И его освободил. И вот паства весть приносит – в Ньюфорде след галочий отыскался.
» Игровые планы: - поиграть в создателя и творение; - разобраться с созданными культами (некоторые из которых весьма радикальны); - вылечить голову Освальда; - придумать достойное завершение его истории. И все это с учетом того. что Галка ему глубоко не симпатичен, но чувствует свою ответственность за происходящее. Как всегда, способность развлекать себя самостоятельно и придумывать сюжеты помимо наших – приветствуется. Исправляться и приводить Осмунда к свету и дзену вовсе не обязательно.
» Дополнительно: – хороший целитель, сносный эмпат и телепат, прекрасный психолог; - превращать воду в вино не умеет, приходится покупать; - условно-бессмертен: возрождается либо пока есть широкий массив верующих, либо пока создатель не закончит историю; - знаниями свыше не обладает, но за две тысячи лет успел разобраться и в истории сотворения мира, и в реальных личностях некоторых богов и героев; - постоянно меняет псевдонимы, старается не светиться, но неизменно собирает подле себя учеников и верующих; - вообще-то уже сам не помнит, что из написанного было про него, а что про Галку, век от века теряя идентичность. - задолбавшись канонами христианской религии прилагает значительные усилия для расшатывания основ веры. Есть теория, что если сократить количество последователей до близкого к нулю, проклятье нагваля развеется и он будет свободен; - поддерживал попытки Коди устроить конец света, надеясь что второе пришествие поставит точку в его истории и позволит освободится. Если сильно покопаться, стоял у истоков евгеники. Со всеми вытекающими для мира последствиями. - уверен, что Галка сознательно обрек его на такую судьбу. Спойлер: это не так, но Осмунда уже не переубедить. Имя менябельно, внешность не принципиальна, биографию можно править по своему усмотрению, только сохраните концепт
» Шаблон анкеты:полный
пример поста
Галке сперва кажется, обознался он – быть такого не может, чтобы после всех дорог истоптанных, заговоров, что результата не принесли, поисков, ничем не завершившихся и попыток добежать до нее, докричаться, дотянуться, призвать, вымолить у небес и земли, что уж там, такое тоже бывало – тут она отыскивается. Среди обычных улиц: вон, справа, прилавок с газетами, что Джек берет иногда, чтобы о малых делах не забывать, за большими гоняясь, вон, дальше –парикмахерская, куда его уже несколько месяцев зазывают, а он все предлоги благовидные находит, чтобы не идти, дальше еще – магазин строительный, куда идет он куда охотнее, часами среди полок с товарами расхаживая да инструмент подбирая по руке и по нраву. Вот она: не призрак, не дух, не воспоминание его, плотнее воздуха ставшее – живая, из плоти и крови. Улыбается, дорогу спешащим уступая и своей идет, его пока не видя. И страшно становится Джеку, что будет все как в прошлый раз, когда остановить он Сову не сумел: улыбнется ласково, посмотрит, словно заклинает на что-то – и пропадет. И бежит Галка, на сигналы светофора не посмотрев, прямо через дорогу, чуть под колеса машины не попадая. Успевает, к счастью, руки подставить и в сторону отскочить, если и задело его – не помнит даже, только вытягивается весь в единое стремление, что к сестре его ведет. — Сова, — окликает Галка и, кажется, умирает на миг. А вдруг не она. Вдруг лицо похоже и кровь нагвалья с седых времен осталась, а теперь играет и глаза ему слепит. Никак обернется, глянет удивленно, да скажет, что обознался. Что делать тогда, Джек не знает: не так страшно с привычной потерей ходить, чем, как сейчас, на миг поверив, вновь отчаяться. — Сова, — уже не ее, Благодать Джек просит, чтобы действительно первородная пред ним стояла, а не морок и не ошибка. Тихо просит, едва не жалобно, и все одно – цветы в парикмахерской, много месяцев ни воды, ни ухода не видевшие, зеленью вдруг обрастают и бутоны выкидывают, и прохожие, на велосипедах столкнувшиеся, когда Галка мимом несся, осознают вдруг, что ни царапины на них нет – чудес в едином слове, что Галка выдыхает, больше, чем иные за всю жизнь углядеть успевают. Не видит всего этого Галка, не замечает. Лишь губы ее, первые звуки его имени очерчивающие, значение имеют. — Сова, — в третий раз повторяет Джек и на колено падает, ладонь ее к щеке своей прикладывая, как раньше бывало, когда совета искал и утешения. Нет сейчас в этом мальчишеской слабости, и просьбы нет покровительство свое обратно ему возвернуть. Словно рыцарь, победу в турнире одержавший, бросает Галка пред сестрой весь мир, что она пропустить успела и себя вперед всего – только возьми, драгоценная. К глазам у него влага подступает, а из всех слов, кажется, только имя ее и осталось, но Галка себя обделенным не чувствует. Наоборот, словно крылья его новой силой наливаются и, как бы далеко лететь не пришлось, не устанет больше. Одно лишь беззвучно повторяет: вернулась. Вернулась!
"За гранью чисел, лет и дат Во тьме течёт река, Светла как Рай, темна как Ад, Как память глубока."
fc: Zhang Zhehan
» Раса:человек, или маг/любой кто может стать Всадником » Возраст:20-30 / 20-30, но есть нюанс » Род деятельности:на выбор
Мы познакомились, когда в Китае ещё носили ханьфу и длинные волосы(1633 год). Впрочем, я до сих пор их ношу в обличье без ореола. Всё потому что когда-то они нравились тебе, пусть ты и не говорил вслух. Ты многое не говорил вслух.
Когда мы впервые встретились, ты послал меня к черту. Затем я помог тебе, почти что жизнь спас, но ты снова послал меня к черту, сказав что не очень-то дорожишь своей никчемной жизнью, карой Небес, насмешкой судьбы. Ты истово ненавидел магию и всё, что с нею связано. Ты не доверял людям, но от упоминания о волшебных существах тебя трясло. И... мне пришлось скрыть что я тоже волшебное существо. Я был драконом, запечатленным с тобой. На тебе или твоем роду лежало проклятие. Честно говоря, суть проклятия я не продумывал, но вероятно оно связано со смертью, возможно мучениями, возможно, тебе придется вбить в тело семь гвоздей, чтобы сдерживать проклятие и тут отпустите на волю фантазию, логически впишите свои желания в рамках дозволенного миром, лором и администрацией, разумеется.
Мы станем родственными душами, верными спутниками на тропе самосовершенствования. Будем бродить по миру, изучать боевые искусства, пить вино на подлунных скатах крыш. Ходить по грани флиртующей недосказанности и поочерёдно делать вид что не понимаем многозначительных взглядов или жестов.
Однажды, я, подарю тебе белоснежную нефритовую шпильку для волос и пообещаю найти способ снять проклятие. Однажды, ты умрешь, но наша связь даст тебе ещё два века, до 1833 года. Однажды, ты переродишься с тем же лицом и вернешься ко мне.
В этой реинкарнации ты можешь быть:
1) студентом/молодым преподавателем университета, где я работаю; 2) богатеньким и изысканным буратиной/чьим-то сыном с золотой ложкой, мы все знаем в каком месте или вовсе заняться чем-то не очень честным, не очень добрым; 3) готов обсудить все иные предложения и пожелания;
Завораживает, когда персонажи строят историю сами от отправных точек и точек пересечения.
Вам кажется что заявка зыбка и несколько расплывчата? Не спешите креститься, всё так. Дело в том что я любитель импровизации и предпочитаю писать акцию гибкой, чтобы она легче могла скорректироваться под встречные идеи живого человека. Пускай лучше у вас будут вопросы и мы отыщем ответ на них, чем оттолкнут четкие неподходящие рельсы, заставив пройти мимо не своего типажа. Мне намного интереснее каким искомого героя увидите вы, чем то каким он представляется мне. Насчёт вайба и атмосферы вэньчжоу, добавим по вкусу. Кстати, про вайбы и атмосферы:
для вдохновения, красивое
для вдохновения, забавное
Алый дракон твоё сердце унёс
» Игровые планы:в прошлой инкарнации ты был моим Всадником, соулмейтом и смыслом жизни, планирую вернуть нам наш 17 век, снова запечатлеться и, наконец, зажить [не]долго(займусь, наконец, проблемой сокращения продолжительности жизни старших рас) и счастливо, конечно если ты снова не проклят.
» Дополнительно:Заявка в пару.
Вообще-то, у меня плохо выходит играть юст, но я постараюсь(или нет) Уважаю херт/комфорт с разумной долей стекла и пускай всё тернии ведут нас к звёздам хэппи-энда.
Всем говорю что универсал, на самом деле играю актива, но честно забыл как это, до вдумчивой нцы на форумах не доходил примерно ни разу. Не успевал.
Откровенно говоря, любая игра со мной это русская рулетка и кот в мешке, никогда не знаешь где пуля, где осечка, а где я словлю мертвечину вдохновения на ровном месте и белый лист. Увы, я сам этого не знаю. Происходит нелинейно, непредсказуемо.
Ладно-ладно, не буду сразу пугать, я когда горю очень быстрый, фонтанирующий и активный, пишу во все стороны, но есть риск — иногда горю недолго. Могу непредсказуемо, резко потухнуть и рухнуть в неписец на месяц. Могу отвлечься на что-то другое. Чем быстрее и крепче меня схватить, тем выше шансы сыграться и поиграть прямо подольше, кайфовее, до заветной дрожи в пальцах и сбитого дыхания. Может и капитальный фундамент выйдет! Должен же я осчастливить хоть кого-то. Иногда ведь я успеваю сходу наиграть тонну всего и задумать ещё больше.
На меня плохо влияет слишком долгое ожидание постов в самом начале игры(первые пару месяцев). Месяц это вечность, две недели полвечности, неделя четверть вечности.
На пике азарта моя самая высокая скорость 2 поста в сутки(от 200, не больше 400 слов/2000-4000 символов). Средняя пост в два-три дня. Низкая пост в четыре-пять дней. Снижение данных темпов до поста в неделю-две вполне возможно, когда вдохновение переходит из разряда извержение вулкана во что-то поспокойнее.
Люблю оффтоп и совместные накуры хэдканонов, взаимное ведение сюжета.
Внешность неизменна, я забросаю вас гифками на любой вкус. Могу принести ещё кучу примеров постов, этот не самый свежий, просто о потере.
Связь: гостевая, лс при регистрации профиля, вк и телега по запросу.
» Шаблон анкеты:полный.
пример поста
Удивительно, сколько новых граней можно найти в мертвом человеке. Удивительно, какую боль способно принести дело, которое ты провалил. Удивительно, что Шерлок Холмс способен на скорбь по старшему, брату. Пусть она и выражалась через немое разрушение предметов и пространства вокруг себя. Ему стали неважны все эти пропуски допуски, читы и фишки — предоставленные майкрофтовским положением. Ему было омерзительно бессилие. Разумеется, Шерлок прекрасно знал, кем был его брат и на что он(вопреки всем подколам, вопреки их высокоинтеллектуальной грызне, длившейся все последние годы) был способен. Их умы были идентичны, их нейроотличия были идентичны. В конце концов они плоды одной утробы. Их *эмоции* были идентичны. Сравнивать Майкрофта с рептилиями, намекая на его абсолютную бессчувственность, можно было только на сильных эмоциях и при отсутствии мозгов.
У чему было думать об этом сейчас, когда остался лишь пустой дом, пустой гроб, сама пустота горчила на языке — неясно.
Шерлок был в осиротевшем особняке лишь единожды. Взял на память пару книг, нашел в ящиках свои старые рисунки и письма: когда Майкрофт учился в университете, они ещё переписывались. Зонт мозолил глаза, такой нелепый без владельца, но Шерлок хранил его у себя в комнате. Наверное, самой яркой личной вещью Майкрофта было его серебряное кольцо — простой гладкий ободок. Носить его на цепочке оказалось неудобно и Шерлок надел на средний палец левой руки. По нему нельзя было сказать что он убит горем. Если не знать Шерлока. Чего стоило только одно то, что он ни разу за время не сорвался в наркотрип. Даже потеряв каждую из своих детективных привилегий, он не испытывал кайф от того, что осталось доступным. Все, начиная от инспектора Лестрейда, пытались дать ему дозу какого-нибудь расследования, когда дело о Майкрофте бесповоротно похоронили в пустом гробу. Ничто из этого не приносило азарта, удовлетворения, покоя. Что-то сломалось. Стало порванной скрипичной струной, погасшей сигаретой, нежеланной чернильной точкой.
Всё то время, пока они летели в самолёте, влекомые новой информацией, Шерлок думал, что это невозможно. Полгода спустя: нашли живым. Нашли. Живым. Случайно. Проклятье! Жара не позволяла закутаться в пальто и шарф, поднять воротник, скрыть половину лица. Приходилось довольствоваться синими джинсами и светлой рубашкой. Джон был рядом. Это лучше, чем если бы его не было. Кто бы мог подумать, что несколько шагов могут даться так тяжело. Несколько шагов и один взгляд. Шерлок застыл посреди палаты, не видя больше никого и ничего, кроме ослепительного пятна рыжих волос. Мало кто помнил их настоящий цвет. Глаза жгло от того, как долго те не мигали. Словно, если моргнешь — проснёшься. Удобнее будет объяснить, почему они повлажнели, если это, конечно, необходимо кому-то объяснять. Нужно было сказать что-то, или сделать. Нито, ни другое не получалось. Что им там запрещали? Близко подходить, излишний контакт, резкие жесты, громкие голоса. Последнее было легче всего, ведь он всё равно ничего сказать не мог. Хоть с голосовыми связками всё было в порядке. — Объясните мне ещё раз, только посмотреть можно, или что? Кажется, мы не в зоопарке.
