Объятый багровым инферно клятвенный клинок чернокнижника с хрустом проломил череп очередного скелета. Огонь перекинулся на хлипкую фигурку, беспощадно расщепляя кости до состояния серого и ничуть более не опасного праха. Макос поднял руки к затянутым сплошной серой хмарью стылым небесам, и на армию немёртвых посыпались малые метеориты. Каждый раскалывал смёрзшуюся землю, с грохотом врезаясь в неё. Каждый уничтожал по несколько убогих созданий. Оставалось лишь надеяться, что в этом пламени они находили последнее упокоение. Никто из них не заслужила, чтобы их тела использовали так, среди них были хорошие люди, преданные Невервинтеру воины, простые обыватели из поселений вокруг, и бесправные тайские рабы, что умерли у них на службе. К ним Макос не испытывал настоящей ненависти. Однако, несмотря на это, нежити всё равно конца-края было не видать, и Макос, разбрасывая черномагические проклятия да сгустки пламени, призывая то и дело Руки Хадара, продвигался вперёд очень медленно. Идущие следом за ним десяток мечников и полдюжины лучников Невервинтера тоже делали что могли, но их сил явно не хватало против бесконечной армии зла — тупой, бессмысленной, беспощадной, вечно голодной армии. Зомби с отсутствующими кусками тел волочились к живым, те, у кого не было ног, ползли. Избавлять их от такой убогой и страшной судьбы Макос считал долгом прямого милосердия. Ведь каждый здесь был прежде чьим-то близким, родным, любимым. Это непростительно, бесчеловечно.
Тэйцы с их страстью к нежити раздражали. Хотя что взять с тех, у кого оба лидера — помешавшиеся на власти архиличи. Для Макоса Тэй был безусловным злом, даже обсуждать нечего. Эти чудовища поглотят весь мир, если их не остановить, и весь Фаэрун превратится в чёрно-серую пустошь, наполненную бесчисленными ходячими покойниками.
Из лагеря им никто не поспешил навстречу. Разорванные стяги Невервинтера трепал ветер, укрепления очевидно не могли бы выдержать ещё даже хоть один натиск. Сам снег казался выцветшим. И поначалу они было решили, что опоздали, что здесь больше никого не осталось. Но затем, пошатываясь и держась одной рукой за раненое плечо, а второй — за бок, вышел юноша в одежде клерика Селунэ.
— Вы... живые, — прошептал он и обессиленнно заплакал.
Юноша упал бы на колени, не из уважения, просто его покинули остатки выдержки, но Макос подхватил его, помог опереться на себя.
У нагромождения ящиков с оружием и запасами пищи полулежали, привалившись к деревянным стенкам спинами, двое. Стражники Невервинтера в разбитых латах. Они дышали. Один спал, но второй поднял голову, даже нашёл в себе мужество улыбнуться пришедшим. Лучше бы он этого не делал — вымученная гримаса лишь подчеркнула их отчаянно бедственное положение. Так кривят губы смертники на эшафоте и капитаны кораблей, уже понимающие, что для них места в шлюпках не хватит, да и не бросает хороший капитан своё верное судно, идёт ко дну, оставаясь на посту. Те, кто признал себя мёртвым, кто утратил надежду, но сохранил макабрическое веселье бойца последнего рубежа, за гранью всего, чем прежде дорожил, ведь незачем травить душу воспоминаниями, ностальгией и прочими сентиментальными глупостями, зная, что не вернёшься.
— Где остальные? Куда нам идти? — требовательно спросил Макос.
Он огляделся, но никакое сражение нигде поблизости не шло. Неестественная тишина поглотила окрестности оборонной точки.
— Никто больше не выжил, — сплёвывая кровь, глухо сказал клерик.
Макос отчётливо и с ужасом осознал своё и этих людей положение — они остались горсточкой, почти без припасов, в полуразорённом лагере, и их окружали войска безумной Валиндры. Все защитники Невервинтера, включая его самого, в таком состоянии, что будет хорошо, если они прямо здесь не упадут. Назад им не пройти. По крайней мере, своими ресурсами.

[indent]Удивительно, как меняет людей беда. Время назад Сурен тяготился этим замком, притаившимся над обрывом. Тяготился всеми окружавшими его садами и домами, площадьми и крепостными стенами, стиснувшими холм в своих змеиных кольцах, набросившими на городу душную кисею.
[indent]Но стоило всевышнему обрушить на них свою справедливую злобу, как близкими показались халифу все террасы и залы, все охранявшие ворота башни — Дозорная, Оружейная, Сломанная, и другие — целым числом семь.
[indent]Да что там, ценнее золота и утех в мгновение сделались акведук, медресе, молельни и многочисленные дворики. Украсившие дворики фонтаны, окружившие их арочные галереи, сложивший эти галереи резной гипс и красный мрамор, а также алебастры, смальты и изразцы.
[indent]Сурен пересек все это богатство широким, нетерпеливым, тяжелым шагом. Делавшимся еще более злобным в тревожных запахах большого огня. Будур жалась к нему, его окружала стража и далекие крики — люди были заняты тушением пожара. Но до облюбованного визирем сада крики не доходили. Лишь завидев отца, Будур бросилась вперед, счастливо восклицая. Сурен же сузил глаза.
[indent]Что-то грызло. Но не подступившая близко смерть его страшила. Смерти своей он искал, чтобы снова плюнуть в лицо. То был визирев знак, горевшие изнутри подвалы. А с ними — оставшийся тайной “цветок”, породивший пламя пожара.
[indent] — Всевышний, как всегда, защитил меня, — улыбнулся он визирю ответно. Затем ответно же похлопал визиря по спине.
[indent]Давным-давно халифу на Рустама уже клеветали. Клеветник не прожил долго. Но запали в душу слова. Будто не так уж и честен с халифом визирь. Будто обманывает его, забивая голову сладкой лестью. А сам тем временем жиреет богатствами, которые халифу принадлежат.
Владеет и правит по-своему разумению всеми городами, стадами, золотом, серебром, хлопком и виноградниками. Тем, что издревле дарила халифам Кабира благословенная земля.
[indent]Так что же растил Рустам под землей, укрывая от суренова ока? Что могло там быть, чтобы рушились тысячелетние стены? Вопросы теснились в голове разозленным стадом. Сурен тем временем глянул визирю в глаза.
[indent]— Я чувствовал на своих плечах ладони Всевышнего. Он как бы накрыл меня плащом благодати — вот тут.
[indent]Он, ухмыляясь, указал, где именно по его мнению держал над ним руки господь, милостивый и побеждающий.
[indent]— Затем меня нашли мои амиры и гарнизон.
[indent]Указанные люди почтительно не входили в сад, остались вовне, выпросив у Сурена дозволения усилить охрану. Визирь мог слышать растревоженное эхо их разговоров. Оно доносилось к ним из-под аркад.
[indent]— Но Айману не так повезло, как мне. И Джаффе. А также Ришату. — продолжил Сурен, обойдя их и устало усевшись на ложе. Гибель ближних, доверенных, его злила. — Сколько трупов мы достанем еще из-под завалов, отец? Одно крыло дворца разрушено. Кроме того взлетела на воздух оружейная, глубокие провалы иссекли кладбище, Гарнизонную площадь да здание тюрьмы. Кое-что еще произошло со мной. И ты должен дать мне об этом ответ. Я видел огонь под землей. И людей, рассказавших мне о ходах под нами. Ты ли допустил до этого? Если так — почему?

[html]<div class="needpers"><zag>Я ищу своё прошлое</zag>
<kart><img src= width="100" border="0" height="100">
<img src= idth="100" border="0" height="100">
<img src= width="100" border="0" height="100">
</kart>
<face>Taika Waititi</face>

<text>
Ты, <b>Эдвард Одли, Чёрный Эд</b>, приходишься мне <b>бывшей любовью</b>. Тебе <b>45-50</b> лет, а твоя ориентация <b>гетеро, или би</b>.
<b>Подлежит ли внешность смене?</b> Нет.
<b>Можно ли сменить имя?</b> Нет, мне нравится имя <b>Эдвард</b>
<b>Ты относишься к расе</b>: человек, или полукровка, возможно, оборотень. Любая, подходящая пирату, но не проклятый.
<b>Магические способности:</b> в зависимости от выбора расы
</text>

<opis>«Женщина на корабле — к несчастью».

Всё началось с того, как в 516 году ты — Чёрный Эд, капитан пиратского корабля {Сам назови как-нибудь} случайно решил похитить механика себе в команду.

Мы перегоняли побитые корабли из пункта а в пункт б, увы, попавшись вам на пути следования. Увидев человека в костюме механика, вы быстренько прибавили к плану поживиться запчастями похищение.

Удивительно, но похищение удалось и вот у тебя на борту жутко недовольный господин, в плаще с глубоким капюшоном, под плащом явно мужской костюм.

Однако, при ближайшем рассмотрении оказывается, что вы похитили женщину.

— Тысяча гнилых дохлых псов, нам нужен был механик!
— Я — механик.
— Замолчи! Сейчас выбросим тебя за борт или пристрелим! Проклятье.
— Но я механик! Кем ещё я могу здесь быть?

Наверное, вы бросили меня в трюм, или закрыли в какой-нибудь каюте, откуда я денно и нощно декламировала: слышу, как у вас в двигателе поршень стучит, если он полетит, весь ход накроется.

У меня в речи было столько непонятных терминов, а в характере столько упрямства: примерно дня через четыре ты принял решение посмотреть что я могу.

Меня подпустили к потрохам корабля, под недовольное гудение всей твоей команды.

И я всё починила.

Ход судна выровнялся, его перестало кренить и дёргать, а двигатель больше не закашливался.

Сперва вы все искренне думали что взяли меня в заложники. Как бы не так! Это я взяла вас в заложники.

Удивительно, но за несколько недель мы сдружились и, казалось, я вовсе не торопилась сбегать.
Ещё через какое-то время... между нами, Эдвард, словно спичка вспыхнул роман.
Я не очень одобряла ваш промысел, но была зачарована возможностью быть так близко к корабельному нутру, в окружении не особо разбирающихся людей. Я была опьянена отсутствием контроля.
И тобой.
Впрочем, когда я всё же тебя покину, ты ещё не раз попробуешь понять в кого влюбилась лихая Энн — в тебя, или твой корабль.

Ты учил меня стрелять из пистолета.
Я учила тебя читать.

Примерный наш курс такой. Дальнейшая траектория зависит от того, захочешь ли ты найти огонёк былого в настоящем, или будешь искать себе кого-то другого в настоящее.

И всё же у меня есть гибкие идеи, если мы решим продолжить ходить по стеклу от битых бутылок рома:
а) чтобы Эдвард всё потерял и оказался выброшен на сушу, горбатясь на кусок хлеба как сухопутный волк.
б) новая встреча в море или в небе, но здесь нужно будет крепко и совместно продумать обстоятельства.

В целом, я предлагаю быть яркими солёными страницами в жизни друг друга.
Мы оба слишком любим своё дело для долго и счастливо.

Биография: полностью вам на откуп;
Другой любовный интерес: сколько угодно;
Характер: была бы счастлива чему-то похожему и переработанному из «Наш флаг означает смерть», но необязательно; Приму любой, согласно вашим пожеланиям.
</opis>

<text>
<b>Планы на игру:</b> Мы можем много чего устроить, наиболее бурно, с 516-517 год.
Для планов в настоящем — всё зависит от того, захотите ли вы в это самое настоящее вернуться.
На секунду, на неделю ли, на подольше.
Посты пишу 2000-3500 символов, редко больше.
Пунктуация хромает. Частота отписи от поста в сутки через несколько постов в неделю, пост в неделю-две. Иногда падаю в офф до месяца.
Самое главное — хотелось бы, чтобы вы пришли развивать персонажа по другим линиям тоже, ведь вы же пират!
<b>Связь со мной:</b> Гостевая, лс при регистрации, могу выдать вк/тлг.
</text>

</div>[/html]

[html]<div class="needpers"><zag>Я ищу своё настоящее</zag>
<kart><img src= width="100" border="0" height="100">
<img src= idth="100" border="0" height="100">
<img src= width="100" border="0" height="100">
</kart>
<face>Matt Smith</face>

<text>
Ты, <b>Джон Эванс</b>, приходишься мне <b>больше, чем другом</b>. Тебе <b>30-35</b> лет, а твоя ориентация <b>гетеро, или би</b>.
<b>Подлежит ли внешность смене?</b> Нет.
<b>Можно ли сменить имя?</b> Нет, мне нравится имя <b>Джон</b>
<b>Ты относишься к расе</b>: человек
<b>Магические способности:</b> нет
</text>

<opis>Мы познакомились на острове Оса, где:
а) тебе было 17 в 515 году, а мне 24, ты был сыном механика, неугодного в столице и отправленного в ссылку;
б) тебе было 22 в 515 году и ты сам был неугодным механиком, сосланным из столицы;

Предполагаю, что ты относишься к тому типу мужчин, которых концепт поведения и стержень образа Энн сносит наповал, приводя в восторг.

Мы довольно быстро подружились и именно ты был человеком, прикрывающим легенду моего отсутствия на Осе с 516-518 год.

Дело в том, что в 516 году меня, прямо с плавания из пункта а в пункт б, похитили пираты.

Наверное, ты тоже считал меня погибшей.

Хочу ли я чтобы ты был в меня влюблён? Честно, пока не знаю. Сердце у Энн не такое уж вместительное, она не создана для домашнего очага.
Впрочем, если ты тоже не создан, можно часами сидеть над чертежами, упираясь виском в висок.
Можно стереть границу мужского и женского, а так же стереотипных взаимоотношений.

Можно стремиться к новым открытиям и изобретениям вместе. Мечтать в соавторстве написать книгу. Мечтать изменить мир.

Так же есть предложение поиграть на контрасте и сделать вас механиком, скрывающим взгляды бунтовщика и революционера, будете шатать трубу моей стальной преданности Трону, трясти за плечи и шипеть в лицо: «Энн, открой глаза, Энн!».

Построим на этом конфликт, будем по очереди стучать по столу молотком.

Согласитесь, играть в простую любовь, прямую как рельс, скучновато.
Всё должно бурлить, кипеть, взрываться, перетягивать канат или ходить по нему над пропастью.

Думаю, вы тоже обелите своё честное имя на Осе(или же хитро сделаете вид) и получите разрешение вернуться в столицу, куда я вернусь летом 528 года.

Биография: полностью вам на откуп;
Другой любовный интерес: сколько угодно;
Характер: была бы счастлива чему-то похожему и переработанному из «Доктор кто», но необязательно; Приму любой, согласно вашим пожеланиям.
</opis>

<text>
<b>Планы на игру:</b> Мы можем много чего устроить, наиболее бурно, с 515-528 год и даже в 528.
Посты пишу 2000-3500 символов, редко больше.
Пунктуация хромает. Частота отписи от поста в сутки через несколько постов в неделю, пост в неделю-две. Иногда падаю в офф до месяца.
Самое главное — хотелось бы, чтобы вы пришли развивать персонажа по другим линиям тоже, ведь вы же отличный!
<b>Связь со мной:</b> Гостевая, лс при регистрации, могу выдать вк/тлг.
</text>

</div>[/html]

[html]<div class="anketa">
<name>Энн Амелия Грей
<alias>Чудачка, Железная Гадюка, Эйден Грей</alias></name>
<kart><img src=><img src=>
<tit>Suranne Jones</tit></kart>
<music><a href="https://youtu.be/_Z07GaQLRCg" rel="nofollow ugc" target="_blank" savefrom_lm_index="0" savefrom_lm="1">George Sand - She's My Man</a></music>

<!--ВНЕШНОСТЬ-->
<vneh>
<zag>О внешности</zag>
<trait><b>Рост и вес:</b> 180 см и 65 кг
<b>Телосложение:</b> стройное
<b>Цвет глаз, цвет волос:</b> черные и темно-карие
<b>возраст:</b> 37 лет
<b>ориентация:</b> бисексуальная
</trait>
<osn><b>Внешность (описание):</b> Энн носит мужской костюм. Во-первых, ей этого хочется. Во-вторых, кто-то видел механика в платье?
Фрак, сшитый строго в талию, длинные узкие брюки, жилет, галстук и цилиндр.
Волосы, как правило, забраны в строгую причёску с тугими узлами и накрученными валиками, где не торчит ни одна лишняя прядь.
Любительница ярких шёлковых жилетов и аляповатых галстуков.
Несмотря на вызов самому мироустройству моды, всегда одета с иголочки, аккуратно и чисто. </osn>
<osn><b>Основные приметы:</b> Стройная и высокая, но довольно угловатая для женщины. Обладает резковатыми чертами лица и порывистыми движениями, не использует косметики. </osn>
</vneh>

<!--ХАРАКТЕР-->
<char>
<zag>О характере</zag>
<trait>
<b>Способности (не магические):</b> Инженерный склад ума, логическое мышление, понимание устройства и работы различных механизмов. Эрудиция, начитанность, знание этикета. Умение стрелять из пистолета, даже с двух рук(амбидекстер). Верховая езда. Знание основ и принципов фехтования.
<b>Способности (магические):</b> не имеет
</trait>
<osn><b>Описание:</b> Она ходит как ураган, мчится вперед что та телега, вполне способна сбить кого-нибудь с ног, замечтавшись или вдребезги уронить чужую(или свою) хрустальную вазу, нечаянно зацепив рукавом.
Однако, некоторая неуклюжесть, порывистость Энн заканчивается там, где начинается любой Механизм.
За работой у неё очень чуткие пальцы и ловкие руки.
Она громкая, в целом, много жестикулирует. Имеет обыкновение тараторить, проглатывать слоги и целые слова, особенно если хочет донести какую-то наиважнейшую мысль, бегущую впереди языка, либо спорит. Она обожает спорить, когда знает что права, не ослабевает нажим даже под страхом смерти.
Она курит.
Она осмеливается пить с мужчинами наравне.
Она осмеливается жить, держаться, одеваться, всё — с мужчинами наравне. </osn></char>

<!--БИОГРАФИЯ-->
<bio>
<zag>О жизни персонажа</zag>
<trait><b>Место рождения:</b> Царь Островов. Столица. Поместье Грей.
<b>Раса\клан\социальное положение:</b> человек-механик, внештатный механик академии
<b>Собственность\недвижимость:</b> чемоданчик личных инструментов, позолоченные карманные часы, блокнот для записей, карандаш. Портсигар из серебра, с монограммой инициалов. Черная лакированная трость, с металлическим навершием в виде змеиной головы. Кошелек.
<b>Артефакты:</b> нет
<b>Живность:</b> лошадь по имени Стелла в конюшне родового гнезда.
</trait>
<osn><b>Биография:</b>
Мать: Клара Грей, 63 года, жива;
Отец: Рональд Грей, 64 года, военный, жив;
Брат: Брайан, 44 года, механик, жив;
Брат: Гордон, 43 года, военный, жив;
Брат: Делмар, 41 год механик, жив;
Брат: Льюис, 40 лет, военный жив;
Брат: Эван, 38 лет, механик, жив;

Энн Грей родилась в фамильном поместье, неподалёку от столицы, будучи уже шестым ребенком в семье.
И единственной девочкой.
Мать ознаменовала всё её детство цветочками, кружевами, радостью и бесконечными попытками вырастить настоящую леди. Тонкую, изящную, жемчужинку для будущего супруга.
Отец, как водится, был занят и обращал мало внимания на девочку, в его прицеле постоянно были только мальчики.

Вот только Энн больше была похожа на раковину от этой жемчужины, с живым моллюском, который не желает быть выпотрошен на потеху другим.

Сперва она просто сидела вместе с братьями на их занятиях, чтобы не докучать родителям, ведь учителей в дом приглашали только для мальчиков. Надо сказать, учеба нравилась Энн и она впитывала знания как губка, становясь тихой и сосредоточенной.
Потом было проще носить и одежду братьев, нежели заказывать платье у модистки, а лет до пятнадцати все принимали Энн за ещё одного Грея.

Уже лет в двенадцать Энн бегала за учителями братьев, умоляя их взглянуть на её чертежи, которые к слову, были весьма хороши.
Слухи ходили, что Энн чертила для изобретений братьев и, вообще, сама всё лучшее придумала. Но кто же поверит такому вздору.

В шестнадцать лет Энн категорически заявила о полном отсутствии намерения рожать детей и выходить замуж. Её мечта — стать механиком. Ради того, чтобы выбить из девичьей головушки глупости и, наконец, научить манерам Энн отправили в закрытый женский пансион, где-то на Востоке Царя Островов. Через четыре года пришлось горько пожалеть: Энн вернулась, превосходно рисуя акварелью, отлично вальсируя и даже научившись носить платья, а ещё рассовав в чемоданчик новую стопку свежих чертежей.

В Энн Грей расцвела новая мечта — покорить Академию Механиков. Пять лет она выбивала себе место подмастерья. Строго говоря, братья могли помочь, но искренне стыдились её буйного нрава и... Успехов. Энн не любит ориентироваться на возможное и ограничивать себя рамками дозволенного.

Крайней точкой кипения перекрестья  чужих мнений о том как Энн баламутит воду стал её трёхчасовой разговор, за чашкой чая, с самим Магистром Мелосом по итогам которого ей не только выдали разрешение брать уроки в Академии, но и отправили на остров Оса, где создаются корабли. Впереди были самые лучшие годы её жизни.

Прошёл примерно год на острове Оса, как во время тестового плавания на одном из кораблей — Энн украли пираты.

Скорее всего, они хотели украсть какого-нибудь другого механика и уж точно не женщину, но что вышло, то вышло.
Сперва от Энн даже пытались избавиться и грозились выкинуть за борт или пристрелить. Но потом все увидели что она может.

К умениям Энн, совершенно внезапно для неё, прибавился бурный роман с капитаном корабля — Эдвардом Одли, по кличке Черный Эд.
Именно он научил её стрелять из пистолета. Но пиратская жизнь не для Энн, она верна Трону и себе, она создана для великих дел.

Однако, ничто не длится вечно и, два года спустя, Энн вновь вернулась на Осу, разыскав одного из тамошних механиков, знающего курсы кораблей и согласившегося создать и прикрыть легенду её двухгодичного отсутствия. Или лучше сказать, триумфального возвращения.

Прошло ещё десять лет прежде, чем Энн Грей возвращается в столицу, имея приличные дивиденды со своих изобретений, получившая знания, о которых нельзя и грезить. Горящая изменить мир. </osn></bio>

<!--ДОПОЛНИТЕЛЬНО-->
<dop>
<zag>Дополнительно</zag>
<trait><b>Цели персонажа:</b> Разработать альтернативный источник энергии, бороться за равноправие полов, изобретать новые потрясающие штуки, доводить старомодных мужчин, протирающих задом кресло в академии, до белого каления и нервного тика. 
<b>Дополнительная информация:</b> Стрельба — амбидекстер — но уровень на троечку(средний), если сыграет фактор везения на четверку. Фехтование — знание основ и понимание основных приемов(низкий уровень). Способности, связанные с механикой: чертежи, изготовление и ремонт различных механизмов, разработка новых изобретений — высокий уровень. Чудачка — так её зовут те, кто искренне проникся самой сутью Энн. Тепло, приятельски.
Железная Гадюка — так зовут её завистники, враги, недоброжелатели и прочие пренебрежительные.
Эйден Грей — псевдоним, под которым Энн мечтает писать книги.</dop>

<!--ОБ ИГРОКЕ-->
<dop>
<zag>Сведения об игроке</zag>
<trait><b>Откуда узнали о нашем форуме?</b> Случайно нашла, наверное, на каком-то каталоге.
<b>Связь с игроком и частота отписи.</b> Частота отписи от нескольких постов в неделю, через один в неделю, иногда проваливается на пост в месяц.</dop>
</div>[/html]

Наощупь сбросив очередной назойливый звонок, с трудом попав по нужной кнопке, Лорейн перевернулась на спину и резко сдернула с глаз повязку для сна, отцепив её от пальцев левой руки и оставив на соседней подушке.

Психолог считал, что ей необходимо продолжать посещать групповые занятия, а ведь в частности от мозгоправов, Пеллигрини решительно сбежала, когда купила билет в первый попавшийся небольшой курортный городок.
Правую руку слегка трясло, а слова пластического хирурга о том, что она выглядит почти как новенькая, будто ничего и не было — злыми невыпущенными слезами выжигали под веками, даже произнесенные много месяцев назад.

Поймите, мне нет дела до шрамов! Мне плевать, насколько они тонкие и косметические, мне нужны мои пальцы, я не чувствую струн. Я больше не чувствую струн. Это когда-нибудь пройдет?

Знаете, Лорейн, мы собрали вашу руку по кусочкам, как мозаику. Мы её, практически, отреставрировали, спасли от ампутации и сохранили большинство функций.

Ложь! У неё исчезла основная функция. И у моих голосовых связок тоже.

Чудо, что вы не потеряли голос совсем. Более того, чудо, что вы остались живы. Страшная была авария.

Вот правда, сдохнуть там, среди искореженного железа, было бы лучше.

Полочка в шкафчике ванной комнаты теперь сияла всеми цветами оранжевого — её терапия включала в себя много колес.

Сустав на безымянном пальце принялся ныть, Лорейн вкруговую потерла его подушечками пальцев другой руки.

У неё в снах остались только звон стекла, визг тормозов, металлический лязг, невыносимая боль и ужас.

— Убирайтесь, — сказала Пеллигрини стуку в дверь, но её сиплый полушепот не расслышала бы даже соседняя стена: — Уходите! Чёрт.

Поднявшись с кровати, Лорейн запахнула темно-синий длинный халат и прошла в прихожую номера. Приоткрыла дверь на маленькую щелку и закатила глаза, путаясь взглядом в черных кудрях:

— Явился тратить моё время, наставник? Я уже говорила, что не буду ходить на группу.

Несколько недель назад, когда руководитель психологической группы заявил, что к ней приставили Эвана — миловидного незрячего паренька, чьи успехи в групповой терапии оказались такими выдающимися и заметными, что именно его назначили её куратором — она не удержалась от нервного смеха, за который и не думала извиниться. Ни тогда, ни сейчас.

Прошло ещё несколько минут, незваный гость гениально косплеил мраморную статую, пришлось открыть дверь широко и отойти назад, пока кто-то сердобольный в коридоре не решил, что она издевается над инвалидами.

— Я собираюсь варить кофе и лучше бы меня не бесить, пока я не выпью, хотя бы, чашку.

Привет, вы позвонили в дом Маршаллов. Если никто не берет трубку, то он либо пашет, либо носится неизвестно где, а может, в сортире застрял.
Оставьте сообщение после сигнала, если повезёт, кто-нибудь послушает.

Стационарный телефон в век победивших смартфонов и планшетов — зачастую смотрится как немой медный церковный колокол, больше не оповещающий о любой важной новости, когда есть плазменная панель, радио, интернет.
Стационарный телефон остался где-то в нафталиновом ряду черных прямоугольных пейджеров и цветных тамагочи. Зачем звонить кому-то на домашний номер, если можно набрать на мобильный, написать в любой из нескольких мессенжеров, или личные сообщения соцсети.
Стационарный телефон устарел.
Рут всегда давала "домашний" номер, если не хотела особо близкой связи с человеком. Ну или он был актуален для всех, кому можно ответить сильно потом, кому можно не отвечать, вообще.
Стереть сообщения с автоответчика, не включив воспроизведение. Повесить трубку. Послать подальше и повесить трубку.

Телефон занимал настенную полку в коридоре первого этажа, по пути из прихожей в гостиную. На этом участке всегда было немного сумеречно и красное мерцание светодиода "у вас есть новые сообщения" было заметным.

Бросилось оно в глаза и сейчас, когда Рут машинально ткнула прослушивание, собираясь идти дальше, вглубь дома.

— Рут! Это Милли. Милли Талбот, Со школьной параллели, а ещё я раньше жила по соседству, пока мы не продали тот дом. Помнишь, мы с моим парнем чинили у тебя пикап на прошлой неделе, ты ещё сказала... что помнишь меня и дала визитку. Так бы я не вспомнила номер. Теперь работаю в городской больнице, где и мама. Я тоже стала медсестрой! Да, я всё болтаю, а нужно сказать...

— Ебать, Милли, тебе бы Войну с Миром писать, — Рут развернулась и уже занесла черный, от недавнего взаимодействия с автокишками, палец над кнопкой удаления сообщения: — Щас утону, реально.

— Здесь этот... Твой приятель, только не первый, а второй. Ой, не второй, первый. Лео. Нет, не Лео. Имя такое...

Слабость ударила под колени, Рут оперлась ладонью о стену и всверлилась в проклятый говорящий пластик немигающим взглядом, тяжело сглотнув.

Не Лео, а Тео.

— В общем, у него... Он. Кажется, передознулся героином. Как я слышала. Подумала, это важно. Пока!

Милли Талбот, блондинка ты тупая, сказать такое, словно это = вечером будет дождичек, птички поют, я съела на обед бутерброд с арахисовой пастой и, кстати, твой лучший друг едва коньки не отбросил. Кажется. Но это не точно.

Следующие полчаса, четыре минуты из которых, Рут потратила на то чтобы правильно набрать номер, она звонила в приемный покой и требовала рассказать всё о состоянии Теодора Дорсетта.
Когда, наконец, добилась своего прислонилась к стене спиной и сползла вниз, набирая сообщение Маркусу:

Тео в больнице. Дело серьезное. Магнитуда 9.0 по Рихтеру.
Я уже еду туда.

Отправка промахнулась и конвертик улетел сперва адресату Микки Маршалл, да какого хера вы оба М. М.
Пора переименовать братца в козлина конченный.

Пришлось отправить сообщение ещё раз.

Следующие пять минут она потратила на то, чтобы дойти до гаража, пытаясь надеть мотоциклетный шлем, матерясь на то как немеющие пальцы путаются в застежках, водя по острому лезвию бешенства.

Рут, ты же не хочешь чтобы мы с Маркусом собирали твои руки и ноги по всему Спрингфилду, Рут, пожалуйста! Зачем тебе нужен этот байк, пересядь с него на велосипед. Это же гораздо безопаснее. Рут, я волнуюсь. Мы волнуемся.

Не смей, заткнись, прочь из моей головы!
Чем мне сейчас поможет сухое "состояние стабилизировалось".
Чем.

Резкий рывок за плечо выдернул из зыбучих песков мыслей и Микки раздраженно ткнул в неё купюрой:
— На такси езжай, я вызвал, под домом стоит.