– Карточный долг дороже чести! – Мартин ударил по столу кулаком. Тео стиснул зубы и процедил:
– И мы лишимся ее, не сомневайся, – прежде чем без позволения покинуть библиотеку, которую отец облюбовал под личный кабинет.
Старки, возможно, и ценили этот бедный, дикий дом на краю мира настолько, чтобы женить своего наследника на их дочери, но для Тиреллов Мормонты никто. Не вассалы, не давние союзники. Леона Тирелл - королева, их мать Мартелл, и пусть его покойная жена не из Великого дома, даже в Таргариенах есть капля крови Хайтауэр. Но кто такие Мормонты, чтобы забрать из солнечного цветущего края на Богами забытый остров самую прекрасную из роз?
"Мормонты были первыми, кто поддержал дом Старков и признал, что он не мертв, когда Болтоны захватили Винтерфелл на рубеже III – IV вв.", – писали в учебниках по истории. Тео уверен, это Старки позаботились, чтобы их ручные мишки оказались в общекоролевской образовательной программе. Возможно, когда-то Мормонты действительно были малым, но гордым, смелым и верным родом. Возможно, их предки искренне стояли за справедливость и хранили священные клятвы. Однако однажды нашелся Мормонт, который понял, какую выгоду сулит жизнь подле Старков, властителей самой большой Земли Вестероса, и передал этот альтернативный взгляд на службу потомкам. Приживалы. Тео изучил вопрос прежде, чем идти с разговором к отцу. В делах заповедника что-то не чисто. Серая бухгалтерия – это обычное дело, но то, что происходит там, способно опорочить семью Мормонтов перед всем светом. Старки слишком ценят репутацию, слишком принципиальные, чтобы поддерживать знаменосцев после скандала. А без их защиты, Мормонты окажутся в Пекле, и Лия сгорит вместе с ними.
Но Мартин отверг все его аргументы, не пользуясь логикой. Он Великий лорд, его слово – закон в собственном замке. Отец – не образец для подражания, Хайгарден видел и более талантливых лидеров, но он точно не был настолько слаб, чтобы отказываться, пользуясь лишь одним положением. До сих пор лорд Тирелл брал на себя обязательства объяснять свои поступки хотя бы членам семьи в знак уважения или воспитательных целях. Дым от пожара на Медвежьем острове долетит и до Простора, покроет пеплом Хайгарден, когда Хайтауэры только и ждут, когда их сюзерен оступится! И это не достаточная причина отказаться от помолвки?! Они способны доказать грязную игру Мормонтов и даже их подставить. Ни один дом не решится осудить Тиреллов за спасение собственной чести и судьбы дочери! Джорах Мормонт – не тот человек, ради которого стоит погибать. Он герой народной песни "Медведь и прекрасная дева", а не прекрасный принц. Тео ненавидит эту песню: тупой народ придумал ей счастливый конец, чтобы поглумиться над леди, которой в итоге понравилось наглое, настырное и похабное поведение грубого животного. Им очень хотелось опустить высокородную леди до уровня ярмарочной девки, за которую ублюдок Джорах принимает его сестру, когда в открытую нажирается и клеит других женщин.
Тео понимает, в отказе отца заложены личные чувства, хоть пока и не может их объяснить. И он солжет, если станет утверждать, что их нет в его ярости по поводу помолвки.
– Тиреллы всегда тянутся к запретному, потому что мы слишком легко и быстро получаем все, что доступно.
Тео не стал бы говорить с отцом вновь. С прошлого раза он не терпел его присутствия и избегал настолько старательно, насколько советник может избегать своего лорда. Но больше, чем отца, Тео не выносил Джораха, и когда он объявился в Хайгардене снова, Тео переступил через себя, чтобы больше никогда не видеть Мормонта подле Лии.
– Она – Тирелл. Ты обязан защищать ее.
Тео игнорирует оба намека отца, заложенные в одном предложении.
– Я – Тирелл, и никому ничего не обязан. Особенно моей семье. Никогда не замечал эту ловушку? Мы растем с мыслью, что семья нас защитит, и поэтому уверены в себе. Это даёт много преимуществ в жизни. Но когда дело доходит до реальной защиты, право не брать на себя обязательства часто приводит к тому, что только наша уверенность и сопутствующие качества вытащат самих же из проблем.
– А уж чужому ребенку я тем более ничем не обязан, – хмыкнул Мартин после паузы и сделал большой глоток виски.
Тишина обрушилась на них. В тот момент Тео смотрел на отца и застыл так, не в силах отвести от него расфокусированный взгляд. Он точно знал, что Мартин имел ввиду, но такая простая и такая понятная идея оказалась неуловимой. Она витала где-то рядом и уворачивалась, когда Тео пытался остановиться на ней, проговорить про себя и укоренить в сознании.
– Ты не рад? – он даже не дал ему достаточно времени, чтобы осознать должным образом. – Наконец-то ты можешь её трахнуть чуть с меньшим зазрением совести.
– Отец! – Тео вспыхнул. Он не думал кричать на него, и все же теперь стоял, сжав кулаки, с высоко вздымающийся грудью и раздувающимися крыльями носа. Каменные стены все ещё хранили эхо его возмущенного голоса. Мартин не дрогнул.
Мысль, что мать изменила отцу с другим мужчиной, не отвратила Тео от нее, ведь отец регулярно делал то же самое. В конце концов, она оставалась дорнийкой, Мартелл. Тео с досадой подумал лишь об одном: что мать не нашла способ внушить мысль, будто Лия законорожденная, или избавиться от зародыша без шума вовсе. Мир жесток к бастардам на Севере, но никакие законы и никакая толерантность не смогут заставить любить чужого ребенка от связи, которая уязвила твое доверие к партнёру, и на юге.
– Ты бы боролся за нее, будь Лия твоей коровью. Она моя кровь. Ты отказываешься бороться за мою кровь.
– Я сделал это для твоего сына от малолетней наркоманки Хайтауэр, я сделал это ради твоего бастарда в Дорне. Я делал это всю твою жизнь, Тео. С меня хватит.
Тео ничего не ответил. Он не в праве судить Тирелла за его решение, он не вправе осуждать отца, который отказывается встать на его сторону, – он не делал этого для Питера много лет. Ему не нужно выбирать, позволить Лие выйти замуж за мразотного Мормонта или навлечь на дом Тирелл громкий скандал вокруг самовольно расторгнутых обязательств, изгнанной дочери. Он должен решить это сам. Не за чей-то счёт. «Моя сестра – моя ответственность».
– Меня здесь нет, – прошептал несколько раз, поглаживая по шелковым волосам.
Ему мучительно хотелось сказать "я здесь" и никогда не оставлять. Не иметь возможности прикасаться к ее телу, чувствовать ее запах, видеть ее лицо отдавалось свербящим чувством в груди. Выпуская Лию из рук, из виду, он не мог быть уверен, что она в порядке, что она в безопасности, и это гложило его постоянно. Тео крепче прижал ее к себе.
– Я прилетел частным рейсом в Западные земли и взял там машину напрокат. Все время был за рулём. Сэмвел провел меня через людскую.
Он втянул носом полную грудь воздуха, в котором витал аромат ее волос, и крепко зажмурившись рывком отстранился.
– Скоро сюда нагрянут миротворцы. Отец даст им разрешение, я не сомневаюсь. Это правильно. Гости уже начинают испаряться: никто не хочет быть замешан в очередной сенсации, – он неосознанно выводил большим пальцем узоры на ладони Лии, не отпуская ее прямой взгляд в глаза.
– Расскажи мне, что произошло сегодня. Ты все время была на виду? Не посещала странных мест, не общалась с кем-то новым накануне? Они будут проверять его машину, когда она была на диагностике, есть ли шанс, что ее повредили намеренно...
Тео оборвал себя. Торопливый полушепот только нагонял тревоги на его маленькую сестрёнку. Ему хотелось бы сказать, что Тео лично приложил пальцы к артерии Джораха и ничего не почувствовал, но не мог. Он не сделал этого: приближаться к машине, к трупу было слишком опасно. Однако вот, что он мог совершенно точно, это погладить ее по щеке тыльной стороной пальцев и пообещать:
– Он больше никогда тебя не побеспокоит.
