| — Ты слишком часто таскаешься в ад. И как ты еще не пал? — Я довольно хорош... во всем. — Иди к Дьяволу! — Я уже тут.
Благие намерения ведут в ад - Даниэль-Вельзевул знает это не понаслышке. В ее, забродивших агатовым вином венах, так много противоречий, что Гавриилу кажется, будто она сама вся из них соткана. Всё, что послушным деткам Яхве и не снилось, она обращает явью. Ходит по холодному краю бездны, на прочность проверяя лезвия того терпения, коим отец не обладает. Ходячая песчаная буря, что ослепляет, топит в барханах собственной непокорности, засасывает, как зыбучие болотные топи. Он вязнет в омуте, зовущемся ее именем, ощущая крыльями всю неправильность этих вовсе не добродетельных чувств. Но Даниэль, хранительница Эдемского сада, сводит с ума без особых усилий, так, что Гавриил рядом с ней грешником себя ощущает, опутанным собственными мыслями_страстями и сетями ее, будто из самых глубинных пороков его созданных. Она пылает в рассветных лучах, в руках его жидким пламенем плавится и шепчет, вверяет ему свои мысли, а после бежит вслед за утренней звездой, в прямом и переносном смысле, всегда опережая Гавриила на шаг или два - смелая и безрассудная. Осуждающая его за трусость и... любовь к отцу. Всему, чему противится ее мятежное сердце, сотканное из света и тьмы. Тьмы, которую Гавриил не разделяет. Он дает ей пасть. Побеждает ее. Отрекается. Дает ей уйти, как и тем другим, кто следует за Люцифером, ведь сам он все еще остается верным - кому и чему, только ему решать. Думает, что Богу, а на деле, кто ж его теперь разберет. И вечность, одним мгновением проносится, ускользая из рук, мыслей, памяти, теряя по пути все лишнее, оставляя лишь долг и братские узы, что не сломить. Гавриил среди людей проводит так много времени, что в ад ему дорожка выстлана из лепестков асфоделий и белоснежных костей. Он спускается туда часто, лепит подобие жизни между долгом, честью и братской любовью к властителю Ада. Вельзевул же на цепи сажает всех своих монстров, собирая вокруг всех, кто ей дорог, всех кто смог отыскать в немилосердном падение с небес новый смысл существования. Свободной себя ощущает, но точит в бездне грудной клетке острые пики ненависти - знает, что сердце ее отныне на замке и все, что ей нужно - это Ад. Вельзевул следует за Люцифером, как и в тот день, когда "потеряла свои крылья" и если он заикается о братьях своих, что остались в Раю, то щетинится, как бешеная волчица, что топит в иссиня-черных венах те чувства, что бередили разум ее кошмарами по ночам. А время меж тем просыпается пылью вечности и заметает былые следы и привязанности... Гавриил однажды на пороге появляется ее кабинета и, от света его, мухи вокруг тлеющими углями рассыпаются в прах. Весь его облик бесит, до судороги сводит и в то же время Вельзевулу не оторваться, ведь так хорошо получалось всю эту вечность избегать его. Она выпускает в воздух кружево сигаретного дыма, что обволакивает его своим едким ароматом и запах ее, где в волосах потерялась хвоя и ладан, дрожью проступает сквозь непроницаемую маску лица Гавриила. Вельзевул пропитана адом насквозь и лающий смех отчаяния уже царапает ему глотку. После стольких лет... Всегда. Но не в этой жизни? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . факты - Вельзевул пала тогда же, когда и Люцифер, вернее по лору Люсьенчика, то их выпнул отец - основалась в аду, бюрократию там развела, следовала за Люцифером, всегда его подменяла, когда он больничный брал и все такое, в общем преданная барышня - демоны тут не зло во плоти, мы все в каком-то "сером" мире, где есть место всему и вся - некогда Вельзевул была серафимов, крутила шуры-муры с Гавриилом, ну насколько они могли делать это на небесах *брови* - конечно, ни одной женщине не понравится, когда ее парень не разделяет ее интересы - а еще ее бесит, что с Люцифером Гавриил общает много, часто и плотно и захаживает в ад, скотина такая, мимо ее опочивальни кабинета - в общем, она ненавидит всех таких вот уебков ангелов, которые сами не знают, чего хотят и сами ни чуть не лучше (учитываю какие дела во имя Боженьки творил Гавриил) - хочу, чтобы ты била посуду, кричала, что на шампурах меня вертела и выставляла из ада, пока Люцифер не видит
и зажимала где-то в тихом уголочке преисподней, чтоб вспомнить то, что так хочешь забыть.
Я тебя заждался!  | |