«Он вдруг разнервничался, шумно вздохнул, шумно выдохнул, потянулся руками к сигаретам. Щелчок-щелчок, ругательство и только потом показался огонь зажигалки. Надпись поверх тел притягивала его взгляд, издеваясь, отсылала мыслями к брату. Надпись злила его больше, чем тела, больше чем вопящая мать, больше чем головная боль от похмелья. Он хотел что-нибудь бросить в насмехающуюся над ним стену —  желательно лицо писавшего, а на худой конец подойти и закрасить её краской, настолько она его бесила, но некоторое время Эвер не мог даже отвести взгляда».

Эверетт

Эван Айра
20-22 • в больнице, работает на удаленке

Ты обречён.
Кашель будит тебя по утрам и укладывает тебя на ночь.
Ты слышишь шум прибоя почти постоянно.
Я следую за тобой тенью и боюсь момента, когда ты сиганешь в воду. (Я сигану тоже.)

Прости, что я такой плохой брат и снова пьян. (Не уходи, пожалуйста.)
Мы были на грани уже пару раз. Пока мне удавалось заставить тебя выбрать жизнь, пусть даже такую паршивую.
Я просто мешаю тебе уйти, не правда ли?

Эван — хороший парень, что никогда не доставляет проблем. Он будет переживать все внутри, показательно улыбаться и говорить "Я в порядке". До следующего приступа.
Эвану неудобно, когда за него переживают, но он не такой сильный, каким хочет казаться. Ему плохо, ему больно, ему страшно.
Эван любил учится и у него были все шансы стать кем-то в этой жизни. У него много сожалений о том какой могла бы быть жизнь.
Эван — лучший из нас. Он не повышает голос, он не злится, и я не знаю откуда у него силы улыбаться вопреки обстоятельствам.
Ебучий святой умирающий Эван.

Некоторые факты биографии:
• отец умер, когда ты был еще маленьким
• мать, чтобы обеспечить троих детей, работала в две смены
• на плечи старшей сестры – Элли легла забота о братьях
• особенно после того как мать заболела
• ОСОБЕННО после того как мать пропала/умерла
• но когда братья выросли, Элли наконец выбрала себя и живет своей жизнью
• Эван заболел в конце весны/начале лета и теперь быстро сгорает
• Эван — единственное, что имеет смысл в жизни Эверетта, но сейчас их отношения щедро разбавлены чувством вины и запахом приближающейся смерти
• Эван — хороший мальчик, сын маминой подруги и романтический герой в одном лице

fionn whitehead

Холден Эшер
20 • вариативно

Здравствуй, братец. Как оно?
Жизнь к нам не слишком ласкова, правда?

Давным-давно ты был классным мелким улыбчивым пацаном, но после исчезновения матери что-то в тебе надломилось так, что уже не починишь. Поверь, я пытался, насколько вообще мог пытаться вчерашний школьный выпускник, на попечение которого безутешный старший Эшер бросил девятилетку. Ты еще долго до истерик боялся простуды с кашлем и вхолостую бегущей из-под крана воды. Ты на высшие баллы учился до тринадцати лет, потому что в школу сбегал от отца, из дома, и просиживал свободные часы в библиотеке, а потом просил сводить тебя в кино. Особенно, когда там крутили ужастики. После тринадцати стал обрастать колючками и компанией столь же юных раздолбаев. Учеба померкла как самоцель, но скоро обрела второе дыхание в формате платных работ для однокашников, денег с которых как раз хватало на сигареты. После пятнадцати взялся подрабатывать репетитором для младшеклассников, когда кроме курева открыл для себя алкоголь. Проводил больше ночей на тусовках у маяка, чем в собственной постели, чтобы потом, похмельным и красноглазым шуршать конспектами, запивая аспирин минералкой. Потом случилась беда. Стычка с ночными гостями на темной улице закончилась неделей в больничной палате и парой стремных шрамов на спине, оставленных металлической изгородью. Слишком близко к тому, чтобы вместо порванной спины на тех прутьях осталась пробитой твоя светлая голова, ты и сам это понял, и пьянки с тех пор поутихли. Стремление к саморазрушению переродилось в новое — целью на грандиозный побег. Не просто какой-то колледж, ты хотел ВУЗ в Бристоле. Снова учеба, библиотека, болезненная, хоть и светлая любовь, и вот мы здесь — я здесь, ты там, и созвоны дважды в неделю стали такими натянутыми, потому что ты честен, как и всегда, а мой скелет вот-вот вывалится из шкафа, чтобы засыпать нас грудой костей.

Хотел бы я повернуть время вспять, мне так жаль, что не поступил иначе.

tom holland

Перси Холмс
21-23 • бариста в кафе

Мы были друзьями ещё со средней школы. Та самая стереотипная история под флагом «friends to lovers». Только наша история не получила хэппи энда: чувства так и остались невысказанными, потому что в решающий момент меня подкосила болезнь. Отец не пустил тебя ни разу, конечно, мой дражайший папенька тебе вообще слабо доверял. Отцовская гиперопека — тоже клише. Я не знаю, чем ты забивал пустоту эти несколько лет с момента, как я пропала с радаров, но точно уверена в одном: чувства остались. Отец не в курсе, но брат то ещё трепло и, стоя под моей запертой дверью, рассказывал не раз, как ты стучался в двери-окна. И страх на твоём лице он тоже запомнил отчётливо. Я помню, как страх захватывал волнами, пока в спасении мозг отчётливо рисовал твоё лицо. Быть может, ты тоже, сам того не зная, помог преодолеть болезнь просто своим существованием.
Ты можешь обижаться на мое отсутствие, что я не позвонила тебе за это время ни разу, не открыла двери (я знаю, ты приходил после выздоровления не один раз), даже не поздоровалась, случайно встретившись на улице. Презрительно выдохнешь мне сигаретный дым в лицо и закроешь дверь или выслушаешь сразу? Или выпьем чего-нибудь крепкого и будем молча смотреть друг на друга, забыв, как вообще говорить? Ты знаешь, после ситуации отца, терпеть не могу алкоголь, но он бы точно помог говорить с тобой без лишней тряски рук и страха.

percy hynes white