| [indent] Бастиан всегда в движении. Бастиан никогда не останавливается. Его преследуют мысли и образы, сколько чародей себя помнит, и от них не сбежать и не скрыться. В нём так много кипучей энергии, что она, кажется, однажды оставить от Луны одни угольки. Но он всё ещё держится — все свои «около двести» лет, выгрызая своё право на существование. Думаете, ему всё легко даётся — словно по щелчку пальцев? Думаете, он — любимчик судьбы? Продолжайте так думать, а Бастиан будет и дальше прекрасно исполнять свою роль.
[indent] Родиться в семье колдунов — то ли дар, то ли проклятие, и Бас никогда не мог определить, чем является магия для него, но что есть, то есть, к чему жалобы? Жаловаться он не привык — отец этого никогда не приветствовал, а Бастиан быстро научился скрывать истинные эмоции и чувства за маской легкомысленного веселья. В какой-то момент он сросся с этой ролью корнями настолько сильно, что сам поверил в свою удачливость. Куда проще идти по жизни, ослепляя препятствия на пути собственной улыбкой.
[indent] Он много путешествовал в поисках своего места в жизни, десять лет там, двадцать — ещё где, это не так много; где-то Бас задерживался дольше, когда-то срывался с места практически сразу, не в силах просто ждать. Многим интересовался, пробовал себя во многих занятиях и всегда, всегда куда-то спешил. На его счету множество профессий и не меньше — романов разной степени серьёзности, друзей много, врагов — ещё больше. А потом он оказался в Рочестере. Специально? Случайно? Расскажи нам, Бастиан.
[indent] Патриарху семейства Харвуд Бастиан никогда не нравился, а тот отвечал Олдену взаимностью настолько, насколько мог — и всегда старался попасться тому на глаза, как назойливая муха. Зато Лукаста обожала Бастиана, сколько себя помнит — и это не изменилось до сих пор. Стоило Басу появиться на горизонте в поисках чего-то нового в жизни, как Аста ухватилась за эту возможность и предложила ему работу в своей галерее. Сначала — как художнику [Бастиан отчасти нашёл себя в том, чтобы выплёскивать чувства на холст], после он превратился в кого-то вроде партнёра — к удовольствию обоих. Дружба у этих двоих чистая и незамутнённая, немного ребяческая и очень, очень, очень крепкая. Бас — хороший слушатель и советчик, Бас — глас разума [хотя по нему и не скажешь], Бас — тот, кем Харвуд дорожит.
[indent] Даже если бежал в Рочестер он от опасности, в которой оказался по собственной вине. Он мало рассказывал о своей прошлой жизни, довольствуясь стандартными фразами, но Аста практически сразу заподозрила, что ему есть, что скрывать. Ну и пускай, если так чародею лучше — поделится, если захочет. Главное, чтобы не стало слишком поздно.
ПОЖЕЛАНИЯ К ИГРОКУ:
пишу в среднем 4-5 тысяч символов, могу больше, могу меньше, могу подстроиться под соигрока, в этом нет вообще никакой проблемы [главное — ваш комфорт]; не так важно, от какого лица вы пишете, если нравится герой. юмор, хедканоны и вот это вот всё приветствуется, посты каждый день не требуются, графикой при необходимости обеспечу. семья у нас большая и в меру [нет] отбитая, а потому могу сразу гарантировать, что скучно не будет. имя, фамилия, внешность или что угодно можно изменить — уговорить меня не так уж сложно, я слабый человек, хотя мне ужасно нравится джо кири в роли немного безумного [в хорошем смысле] дядюшки, который по совместительству является ещё и лучшим другом. жизнь бастиана до рочествера я набросала только примерно, вы в праве придумать куда больше разного_интересного, если захотите — придумаем вместе. в общем, вы приходите, всё обсудим, всё решим, обо всём договоримся. вливайтесь в наше безумное семейство! « « i'm holding on your rope got me ten feet off the ground » »
and i'm hearing what you say but i just can't make a sound
[indent]В том, что Аарон мёртв, Лукаста не сомневалась. Тому было несколько причин — как очевидных, так и не слишком; впрочем, она поняла это, как только увидела его на полу кухни, бездыханного и с остекленевшим, непривычно холодным взглядом карих глаз. Под головой его растекалась алая лужица уже успевшей немного загустеть крови. Ноздри Асты чутко уловили металлический запах, и девушке даже показалось, что она ощущает соль на кончике языка.
Так странно — вглядываться в неподвижное лицо и искать на нём признаки эмоций, на которые Аарон никогда не скупился. Ещё в первую встречу Харвуд подумала, какой живой мимикой он обладает, как он подвижен — каждый жест, каждое выражение казались неуловимо-текучими, они менялись каждую секунду, и мужчина, кажется, никогда не был статичен. Отчасти это ей нравилось. Отчасти Аста устала от этого к нынешнему моменту. Впрочем, мимика и жесты были последним, на что она могла пожаловаться, и решение о расторжении помолвке они приняли по другим причинам. Может, чувства и угасли, но она не желала ему смерти. И теперь мучилась от неизвестности: что здесь случилось? Аарон должен был забрать свои вещи только через несколько дней, что он делал в квартире Лукасты сейчас?
Поначалу она оцепенела. Просто стояла и смотрела на то, как к мыскам её туфель подбирается алая лужица, до рези в собственных глазах вглядывалась в лицо мужчины. Думала, что забыла, как дышать. Пол под ногами опасно качался, а воздух словно выдавили из лёгких; Аста не впервые видела кровь и мертвеца, но впервые тело принадлежало не малознакомому человеку, а том, с кем она некогда собиралась связать свою жизнь.
Это в корне всё меняло. Это переворачивало мир Лукасты.
Руки предательски дрожали, пока Харвуд пыталась справиться с лавиной обрушившимися на неё эмоциями и воспоминаниями. Поверить в то, что он мёртв, было практически нереально; умом она понимала, что это правда. Сердце же принять реальность не могло, а Лу всегда прислушивалась больше именно к нему.
— Что это за шутки, Аарон? Твоё чувство юмора никуда не годится. Давай же, очнись... — она толкнула его в плечо. Потом ещё раз. И ещё, и ещё, и ещё... Он, как и предполагалось, не отвечал — даже не шевельнулся, только голова чуть повернулась от активных действий чародейки, и от этого её сердце в очередной раз перевернулось. Боль чернильным сгустком давила на грудь и перекрывала дыхание, Аста подумала, что, наверное, сейчас и сама умрёт — аккурат рядом с Аароном. Чтобы он не был здесь один, на этом холодном полу. Ей пришлось потратить некоторое время, чтобы кое-как прийти в себя — плеснуть прохладной водой в лицо, похлопать себя по щекам. Лукаста встряхивала запястьями, перекатываясь с пятки на носок, и пыталась восстановить дыхание. Паника — последнее, что ей сейчас нужно, хотя Харвуд была близка к тому, чтобы переступить черту. Но о стольком ещё нужно позаботиться...
Звонок Блубелл застал её сидящей на полу. Лукаста прислонилась к стене спиной и затылком, полуприкрытыми глазами наблюдая за неподвижным телом, как будто Аарон всё ещё мог встать и сообщить, что шалость удалась. Он всегда так говорил, и когда-то она смеялась, позднее — выдавливала из себя улыбку. Всего стало слишком. Их отношения стали слишком. Они сами стали слишком.
— Да?.. — голос Асты звучал низко, хрипко, дрожал, словно осенний лист на ветру, — Привет, мам. Я... Аарон мёртв и он сейчас на моей кухне.
Она не хотела вмешивать в это мать, но и не смогла солгать, сказать, что всё хорошо Аста крепко зажмурилась, сдерживая рвущиеся наружу рыдания; ну как, как же всё так получилось? Почему он, почему здесь, почему сейчас? Ни один из вопросов не получал ответа, и Лукаста попросту впала в отчаяние. Она смутно помнила, как провела время до прибытия Блу, но, кажется, вот так и сидела, обхватив колени руками и глотая слёзы. Ей нужно было решить проблему, но Аста не могла даже с места сдвинуться. Она лишь подняла голову, услышав шаги — кажется, даже дверь забыла запереть на ключ. Потом она увидела мелькнувшие перед глазами лодыжки, ещё через секунду — лицо присевшей рядом Блу.
— Мы не договаривались о встрече, я даже не знала, что он сегодня будет здесь. Я пришла, а он уже.. — Харвуд убрала с лица прядь огненных волос с лица, — Я этого не делала, мам. Не делала! — ни в пылу ссоры, и случайно — Лукаста этого не делала, и она хотела, чтобы мать верила в это. Чародейка стиснула руку Блубелл, вглядываясь в её лицо: верит ли? Не сомневается?
| |
