Аид любил сам проводить вскрытия. У него не часто было на это время и, откровенно говоря, в этом не было особой необходимости — в клинике было достаточно врачей, которые могут провести данную процедуру. Однако он действительно наслаждался процессом, когда под его руками раскрывалось то, что составляло внутренний мир человека. О, владыка мертвых не сводил все человеческое существование к одной лишь физиологии — он слишком хорошо знал, что это не так. Однако внутренние органы могли поведать о человеке больше, чем он мог бы рассказать о себе сам. Как он жил, как он умер — если знать, как читать, то тело было открытой книгой.
Например тот, кто лежал перед Аидом сейчас, на холодном хромированном столе, явно вел не самую праведную жизнь. Печень была в ужасном состоянии, легкие прокуренные, почки тоже были не в лучшем виде. Кровь… Для переливания она тоже определенно не годилась, но доктор Стоун знал, кому ее продать. Единственное, что можно было использовать — это сердце. Человек перед ним был достаточно худым и поджарым, поэтому сердце не было облеплено жиром, хотя и изрядно изношено. В другой ситуации даже этот орган пошел бы в отходы производства. Однако без него наверху, в основной части клиники, вскоре умрет девочка-подросток. К счастью, их показатели совместимости с этим отбросом общества были выше, чем можно было надеяться. Да, с подобным сердцем она не проживет долго. Но десяток-другой лет, при условии что операция пройдет хорошо и не случится отторжение органа, было всё же лучше, чем ничего.
Раньше люди верили, что душа живет именно в сердце. Аид всегда знал, что это не так, однако сейчас, когда он держал этот кусок мяса в руках, он мог ещё раз удостоверится в этом. Не могло что-то настолько значимое, как душа, находится в чем-то настолько… маленьком и жалком. Пускай и несомненно важном для человеческой жизни.
Несколько мгновений полюбовавшись на трепещущий в его руках орган, доктор Стоун аккуратно положил сердце в специальный контейнер. После чего, приказав медсестрам и ассистирующим врачам заканчивать, вышел из комнаты. Не так давно, ещё в позапрошлом веке, ему бы пришлось долго отмывать руки от крови. Теперь же достаточно было просто снять латексные перчатки, маску и халат, чтобы можно было появляться в приличном обществе. Однако несмотря на это Аид все же принял душ после этой процедуры — запах формалина и крови цеплялся к нему, как отвергнутая любовница, а ему ещё предстояла встреча.
Приняв душ доктор Стоун сменил больничный халат на строгий костюм: черный пиджак, брюки, галстук и боровая рубашка. Все идеально чисто, аккуратно и выглажено. На руках фирменный Ролекс, стрелки на котором показывали 22:45. Встреча, которую он назначил, должна была состояться через пятнадцать минут, и опоздания недопустимы. Поэтому ещё раз взглянув на себя в зеркало и убедившись, что его внешний вид безупречен, Аид направился в свой кабинет.
Кабинет управляющего встретил своего владельца сдержанной элегантностью. Это помещение разительно отличалось от антуража остальной больницы. Деревянные панели на стенах, массивный письменный стол, стул, чем-то отдаленно напоминающий трон, два кресла напротив и панорамные окна на всю стену. Минималистично и сдержанно элегантно. О том, что это все же часть больницы, говорил лишь характерный запах антисептиков, еле перебиваемый легким древесным запахом.
Мужчина только успел отодвинуть массивный стул и сесть за стол, как по полупустому коридору больницы послышались гулкие шаги. Алистер посмотрел на часы — они показывали ровно 23:00. Что ж, это было очень хорошо — он любил, когда всё происходило точно в назначенное время.
Ещё минута и шаги прекратились, а дверь в его кабинет открылась. На пороге показался господин Винсент Дюран, контрабандист, к которому он обращался, чтобы достать одну памятную ему вещицу — ритуальный кинжал прямиком из Некромантейона, его храма в Греции. Когда -то с помощю этого кинжала ему приносили щедрые жертвы — черных петухов, баранов, псов… Иногда даже людей, по особым случаям. Он в некотором смысле скучал по старым временам и былому могуществу, хотя и не мог сказать, что его не устраивала текущая жизнь.
Отвлекшись на мысли о желанном кинжале, Аид не сразу заметил, что с вошедшим в его кабинет мужчиной что-то очень сильно не так. Прежде всего внимание бога мертвых привлек очень знакомый запах. Запах смерти. О, с этой госпожой доктор Стоун был очень хорошо знаком. Поэтому не опознать в вошедшем убийцу, забравшего не одну жизнь, просто не мог. На это же указывали и призрачные силуэты, недовольно тянущие к господину Дюрану свои руки, но бессильные что-либо сделать.
— Господин Дюран, — мужчина кивнул в ответ на приветствие, ни словом, ни делом не выдав своих мыслей. После чего продолжил говорить своим тихим, бархатистым баритоном. — Да, здесь можно беседовать абсолютно спокойно. Большинство сотрудников разошлось по домам, а дежурные медсестры и врачи нас не будут беспокоить, если не произойдет что-то критическое. А деньги… Деньги не являются проблемой, хотя я и не люблю платить сверх оговоренного. Просто считаю, что во всем должен быть порядок. Pacta sunt servanda, как говорится. Но в этот раз издержки оплачу, если, конечно, товар в порядке. Собственно, да, я бы хотел взглянуть на него.
Вторая странность бросилась Аиду в глаза когда его собеседник полез в свой рюкзак, дабы предъявить товар. Его шатало, словно камыш на ветру, на лбу была нездоровая испарина а в глазах читался лихорадочный голод. Такой же голод виднелся ему в глазах у лестригонов, которых на свою беду повстречал в своих плаваниях Одиссей, и у вампиров, испытывающих жажду крови. Природу желаний этого человека Аид наверняка не знал и мог лишь догадываться. Однако страха он не испытывал — скорее любопытство.
Когда господин Дюран наконец достал ларь из рюкзака и поставил его на стол, поверх многочисленны, но аккуратно сложенных бумаг, Алистер тотчас же потянулся за ним. Открыв его, он увидел кинжал из полированного обсидиана, лежащего на бархатном ложе. Однако, несмотря на свое желание как следует рассмотреть свое приобретение на предмет фальсификаций, он не мог не отметить того, что его собеседнику, кажется, совсем плохо. Поэтому он закрыл ларец, откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на своего собеседника.
— Если вам нездоровится, то довожу до вашего сведения, что это больница, где вам могут оказать помощь, — Аид говорил неторопливо, тихо и монотонно, будто проверяя самоконтроль своего собеседника. — Даже если у вас нет страховки, то я обещаю не выставлять больничные счета. Можете считать это залогом для дальнейшего сотрудничества. Но дело точно в плохом самочувствии?
Последнюю фразу бог мертвых произнес уже после того, как в глазах Винсента мелькнули золотые огни. И о, Алистер был уверен, что виной тому не свет люминесцентных ламп. Заинтригованный ещё больше, Алистер отодвинул стул, встал из-за стола, обошел его и встал напротив господина Дюрана, пытаясь поймать взгляд его отливающих золотом глаз.
— Что с вами происходит в действительности?
