О   П Е Р С О Н А Ж Е

---

Осознание себя ангелом — это нечто особенное, что приходит почти сразу после создания вместе с тем трепетом, который навсегда остается, когда речь идёт о человеческих душах и жизнях.
Ему казалось, что стать ангелом-хранителем — это потрясающе. То, о чем он мечтал, если бы ангелы могли мечтать, что ему действительно приносило бы удовлетворение, если бы...
Ну да, если бы он не был ещё только оперившимся и очень уж рассеянным.
Его задачей было присматривать за Лисбет Колман — девушка из хорошей семьи, без видимых вредных привычек, на которую, возможно, у Небесной канцелярии был план. В любом случае, подопечных не выбирают, а эта была далеко не самой сложной, как ему казалось.
А потом он отвлекся на изучение людей, увлёкся чем-то земным и... проспал. Он упустил тот момент, когда подопечная начала душевно очень сильно страдать, ломаться и идти в сторону самоубийства.
Самоубийство он тоже пропустил.
Работник века, что сказать!
К тому моменту, когда он переполошился, что что-то происходит не то, то в теле подопечной уже находилось начальство. Неловкий момент. Архангел в теле подопечной, которую он не уберёг от самоубийства и Ада — это уже слишком. Из плюсов — начальство пока ещё плохо осознает себя, поэтому его шкурка в безопасности, но понятно, что это лишь вопрос времени.
И времени у него не так уж и много, чтобы изобразить бурную деятельность и придумать какое-то достойное оправдание такой ошибке.
Но он очень старается.

О Б Е Щ А Н И Я

---

У нас есть два вектора: пока Лисбет ещё Лисбет, тогда это его подопечная, можно вести душеспасительные беседы и стараться её стабилизировать, а потом Лисбет уже Ремиил, так что его из поля зрения выпускать нельзя (всё равно найдёт, когда очухается окончательно), но при этом нужно как-то не отъехать в процессе исправления и покаяния.
Будем по душам говорить, трщ ангел-хранитель!
Посмотрите на этого зайчика! Ну он же просто чудо!
Я вижу тут и простор для светлого юмора, и для сложных теологических дебатов, потому что роль мне кажется любопытной. Ангел-то балда, конечно, где-то неуклюжий, где-то нелепый и забавный, но остается ангелом, который прекрасно понимает, на что обрёк подопечную. И это его должно больше тревожить, чем потенциальный шанс быть расщепленным Ремиилом.

С В Я З Ь   С   В А М И

---

Пожелания на игру: не тороплю с темпом, но где-то раз в две недели пост буду рада видеть. Посты от 3го лица с заглавными буквами
Связь: гостевая
Права на персонажа: в случае возникновения конфликтов, недопониманий и т.д.  персонаж остается у заказчика и будет возвращен в акции

пост заказчика

— У нас есть свидетель! — Дейл радостно хмыкнул.
— У нас нет свидетеля, — коротко подытожила Нора. — Мы знаем о его существовании от свидетеля, что был свидетель, но где он, — она развела руками. — Как сквозь землю провалился.
Дело трещало по швам, разваливалось и грозилось изящно переползти всей своей тяжестью плюхнуться в категорию «висяк». Нераскрытые дела не радовали начальство, налогоплательщиков с криков журналистов-чаек и прокурора, у которой была аллергия на незавершенные дела и спущенную кому-то с рук несправедливость. В данном случае речь шла об особо тяжком и о жертвах.
Можно было догадаться, что свидетель теперь щемился где-то по углам и всячески старался не показываться на свет божий, чтобы не присоединиться к тем, кто уже лежал в земле, но понять подобные трусость и безответственность Лисбет не могла. В конечном счете всё в руках Господа, он заведует жизнями, поэтому, если тому человеку суждено было скоро покинуть бренный мир, то прятаться не поможет. А вот следствию он очень даже мог помочь.
— Копайте. Должно быть хоть что-то?
— Нууу... Дома он не появлялся уже несколько дней по словам соседей, на работе никто ничего не знает, потому что и до этого не был пай-мальчиком. Нервным и вертлявым — да, но все в один голос говорят, что стоит запахнуть жареным — всё. Этого Брауна и след простыл раньше, чем успеет повеять хоть какой-то угрозой. Подружка его говорит, что не приходил, может и вовсе бабу новую завёл. Но что-то опечаленной этим фактом она не выглядит, — оба детектива синхронно хмыкнули. — Будто бы скинула балласт и теперь с чистой совестью пошла искать себе нового неудачника.
Но что-то совершенно точно должно было быть. Люди, если их не убили и не утопили где-то на дне океана, бесследно не исчезают. Хотелось бы верить, что этот Браун был где-то живой и здоровый, просто отсиживался в какой-то норе, пока, по его мнению, всё не уляжется. Но как и откуда его выманивать — пока непонятно.
В итоге такие нарывались на пьяную потасовку где-нибудь на заправке почувствовав внезапный прилив смелости, заканчивали с проломленным черепом в канаве. Увы, но статистика была против «долго и счастливо» для Оскара Брауна.

Ещё через неделю детективы нарыли, что в прошлом Браун как-то периодически ошивался около одного интересного заведения, существование которого в целом возмущало прокурора, но пойти и снести его огнём и мечом было бы несколько вне правового поля и немного сантиментально. Лисбет иногда лирично думала о том, в былые времена вопросов на этот счет ни у кого не было бы, но теперь всё было сложнее, а мир погряз в бумагах и бюрократии, которая всеми силами защищала порок. Жаль, очень жаль, она бы с удовольствием решила вопрос не откладывая в долгий ящик.
Тем не менее, папка с делом пухла, в ней появлялись новые имена и фамилии, но от этого свидетель так и не материализовался в полицейском участке для дачи показаний. К чему тогда все эти новые строчки на бумаге, если они ни на йоту не приближали к распутывания дела?
Однако сообщение с приглашением для дачи показаний были отправлены некому Амосу Сермену, потому что, возможно, он смог бы помочь им найти пропажу. Цена пропажи росла не по дням, а по часам, но как бы всё это не привело к неожиданной инфляции, если до него доберётся кое-кто раньше, чем полиция.
Господин Сермен проигнорировал три приглашения, судя по пометкам в деле, чем вызывал в Лисбет ещё большую порцию заочной неприязни к этому человеку: мало того, что он содержал гнездо разврата и похоти, так ещё и отказывался быть готовым помочь людям в трудную минуту. В полицию же не вызывают просто так, что бы там такого интересного не показывали в детективных сериалах. Детективам банально некогда нянчиться с лишними людьми, чтобы просто так таскать их на допросы.

И если свидетель не идёт для дачи показаний сам, то за ним придут.

Колман была глубоко неприятна сама мысль, чтобы появляться в заведении подобного рода, а брезгливость кричала бы всяческие ругательства, если бы она себе такое могла позволить. Ей казалось, что она может измазаться буквально об воздух в этой обители порока, поэтому где-то час она колебалась вокруг мысли надеть маску, чтобы как-то оградить себя от воздуха, которым дышали эти падшие люди.
Но дело было важнее, чем личное удобство и личная неприязнь.

— Мне нужен господин Сермен, — она балансировала на грани раздражения, но держала себя в руках. А руки держала в перчатка, потому что казалось, что так меньше вероятность дотронуться до чего-то или кого-то. Впрочем, вряд ли в этом клубе кого-то можно было удивить длинными белыми перчатками, но это тоже коробило, потому что Колман прекрасно представляла, что тут все воспринималось с позиции занятных фетишей. Дело требовало жертв, а вот администратор, кажется, упорно не понимал. И удостоверение как-то не слишком сильно его ускоряло в поиске своего руководителя. А зря. Терпение прокурора было далеко не безграничным, так что даже если бы кто-то решил ей преградить дорогу, она всё равно прошла бы вперёд и нашла бы этого Амоса Сермена, пусть бы ей и пришлось выволочь его из его логова за ухо.
Вид её принимал ту угрожающую вежливость, после которой разрушаются города и исчезают с лица земли континенты. Кажется, человек по другую сторону что-то подобное ощутил и бросился за кем-то ещё, кто мог бы помочь.
— Вы будто бы держите от кого-то оборону в собственном замке, — для прокурора это лишь означало приглашение покопать поглубже, чтобы понять наверняка, что скрывается за дорогой мебелью и изысканно одетыми людьми, мягким светом и приглушенным разговором под звон бокалов. Кажется она попала на какой-то праздник виноделия, судя по откровенным стилизованным нарядам официанток. Стыд-то какой, какой рассадник аморального! Впрочем, всё это подождёт, но за всё это с работников и завсегдатаев спросят однажды. Однажды на эти вопросы уже нельзя будет рассмеяться и спрятаться под маской, придётся дать ответ.

О   П Е Р С О Н А Ж Е

---

Мегги Барнс для Эшли, которую она воспитывает вместе с родными сыновьями с восьми лет, так и осталась тетей Мэг. Так уж случилось, что Мегги Паркер родилась фейри-полукровкой (степень развития этой линии от "ничего про это не знает" до "пользуется на полную, но тщательно скрывает"), а спустя какое-то время в ее семье появился младший брат Стьюи. Он вырос и пошел по кривой дорожке: стал конченым наркошей и женился на Бекке. Ее Мегги на дух не выносит. А вот за дочерьми брата, Холли и Эшли, она всегда приглядывала, по-родственному.
Вообще, если быть честной, то в юности и Мэг рисковала скатиться по лестнице жизни, да ее подхватил Стеллан Барнс. Пару ждала большая любовь и скорая беременность: около 20 лет Мэг на свет появился Алекс, а через пять Билли. В семье к тому времени все было уже не то, чтобы совсем гладко. Но быт Мегги на своих хрупких плечах тащила.
А в 2016 у Барнсов открылось второе дыхание. Они переехали в благополучный Милтон. Стеллан предложил забрать младшенькую племянницу к ним и выделить ей комнатку под крышей. Стал чаще бывать дома. Да и Мэг нашла себе интересное занятие по душе (на ваш вкус), которое стало приносить ей радость и признание окружающих. В общем, все пошло на лад, до нового поворота колеса Фортуны.
По характеру можно прописать почти все, но думаю, что Мегги красивая и знает об этом, не глупая, волевая, правда немного не реализованная, так как занимается домом и детьми, а не собой и карьерой. Собственно, пока ни мужа, ни детей на форуме нет, так что первое слово за тобой. И брата Стьюи с Беккой тоже ещё нет. Зато есть приемная дочь я и племянница Холли. А это, согласись, уже что-то.

О Б Е Щ А Н И Я

---

Собственно, собираю семью. Хотелось бы отыграть жизнь Эшли у Барнсов, со склоками, ссорами и поддержкой. Можно раскручивать в то, что Мегги узнает про истинную причину их удочерения Эшли (Она биологическая дочь тайного босса ее мужа Стеллана, который ведёт двойную жизнь, наркобарона и древнего Фейри. Мужу платили большие деньги за воспитание и присмотр за Эшли, плюс их переезд в Милтон тоже вызван этим фактом.) Можно раскручивать отношения с братом и его женой, которые волшебно протрезвеют весной 2023. А пока их нет - разобраться, по какой причине не удочерили еще и старшую племянницу Холлидей Паркер. Ну и вообще, можно все, что угодно, начиная с настоящего. Только приди к нам, мама двух чудесных шалопаев и сложно любимая жена!

С В Я З Ь   С   В А М И

---

Пожелания на игру: пишу медленно, но верно - от поста в неделю до поста в месяц
Связь: через Гостевую или в ЛС
Права на персонажа: в случае возникновения конфликтов, недопониманий и т.д. найдем компромиссный вариант, который устроит обоих

пост заказчика

Иногда Эш казалось, что она родилась в другом веке, причем без конкретной привязки к какому-то определенному столетию. Ей чудилось, что в какое бы время она ни родилась, всегда будет из «другого» периода. Например, она каждый раз дергалась, когда звонил телефон. Впрочем, может именно это и было свидетельством того, что Эшли Паркер, также уже лет семь известная как Эшли Барнс, — дитя айфона и андроида. Точнее, показателем того, что она родом из века мобильных переписок и чатов. Поэтому, если кому-то зачем-то приходилось звонить, это означало, что дело срочное и не терпит отлагательств. И вот теперь на ночь глядя ей звонила сестра, та самая, которая так ни разу и не навестила ее у чужих людей. Ну ладно, «ни разу» — это преувеличение, причем существенное. Но подросткового максимализма никто не отменял. А значит, Эш имеет полное право злиться.
Злиться настолько сильно, чтобы едва закончив разговор, зашвырнуть трубку в стену, чего никогда раньше не делала, и зайтись в рыданиях. В летальный, для ни в чем не повинного и вовсе не летательного аппарата, момент встречи с преградой с другой стороны стены раздастся злобный окрик. Будто тот, кто там сидит, только и делает, что ждет, когда кто-то даст повод выругаться. Еще через мгновение дверь, на которой нет замка, распахнется и в комнату ворвется тетя Мегги. Она в ярости будет отчитывать «эту неблагодарную девчонку» за то, что та «только и умеет, что портить имущество», повышая голос почти до ультразвука.
Но Эш не будет этого ни видеть, ни слышать. Потому что девочка продолжит рыдать. Даже когда женщина выкричится и покинет помещение. Даже когда внизу всё стихнет. Даже когда за окном прочие звуки заглушит стрекот ночных насекомых. Ей все равно, что придется остаться без связи с друзьями на пару недель — выдержав этот срок, тетя обязательно придумает что-то, чтобы девочка была под контролем, то есть «в сети». Ей безразлично, что завтрак окажется разукрашен пересудами братьев-тинейджеров. Ей нет дела до всего, кроме единственного:«Так врать — это уже слишком. Так нельзя... За что она со мной так?!»
Холлидэй Паркер позвонила своей младшей сестренке, чтобы сказать, что их родители чисты и останутся такими надолго, может быть, на этот раз, навсегда.
«Дорогой дневник...» — так начинала бы каждый год очередной блокнот любая обычная девочка. Но Эшли никто не дарил ежедневников. Ей дарили маркер. И она рисовала. У Эш был целый набор: красный, синий, голубой, фиолетовый, черный, розовый, серый, серебряный. Последний папа подарил на новый 2024 год. И если красный уже нужно было размачивать, потому что он подсох, то серебряный был совсем новенький, девочка сделала им от силы пару штрихов. Она открыла именно его и начала набрасывать рисунок в скетч-паде, забитом эскизами почти под завязку — страницы выбивались и обложка слегка распухла, не в силах уместить всех эмоций, которые изливала на бумагу девочка-подросток.Эшли рисовала бабочку... с надорванным крылом, летящую к вольфрамовой нити, в разбитой лампочке из тех, которые висят разве что в деревенских амбарах, откуда их попросту забыли выкрутить, потому что сейчас таких уже не выпускают. Да и таких, как Эш больше не делают, не говоря уже о таких, как ее родители, и даже не помышляя о том, чтобы создать лекарство от зависимостей.
Когда на следующее утро тетя Мег разбудила ее на час позже обычного и принесла в постель молоко с печеньем, Эш поняла — что-то явно пошло не по плану.
— Девочка, прости меня, что вчера накричала. Ты как себя чувствуешь?
Тетин голос звучал так грустно и заботливо, будто случилось что-то ужасное, словно кто-то умер, но Эш об этом еще не знала. Кто-то, кто представлял для племянницы особую ценность. Но у девочки не было питомцев: ни собаки, ни кошки, ни даже хомячка... А аквариумную рыбку они с друзьями еще прошлым летом выпустили в речку. Разве только, именно это имела в виду сестра, когда звонила вчера вечером!
— Тетя, что-то с папой?
Эш знала, что Мегги не нравится, когда она зовет Стьюи так. Но подбирать слова, которые от нее хотят услышать, девочка была не в состоянии. Еще чуть-чуть, и она снова зарыдает.
— Нет-нет, со Стью как раз все хорошо! С ним и с его женой. Эшли, скажи, ты можешь сейчас спуститься вниз, или тебе нужно еще время?..
Не дожидаясь продолжения и не давая ответа, Эш босая и в растянутой ночной футболке кинулась прочь из комнаты, вниз по лестнице, на кухню... И увидела там старшую сестру.
— Холли?! Что ты здесь делаешь, Холли Паркер? Зачем ты придумала эту чушь? И как смогла втянуть в свою игру тетю Мег?!
Вместо радости, в сердце Эшли закипала ярость. Она очень любила свою семью. Но они ее бросили. Их у нее отобрали. Без них она научилась жить. И теперь не собиралась возвращаться в прошлое. Потому что оно всякий раз становилось будущим. Сколько бы и что бы каждый из них не обещал.
— Убирайся! Я тебе не верю!
Что могло убедить Эш в правдивости сестры? Разве что звонок по видеосвязи. Но Эш была из другого века, да и вчера ее телефон «приказал долго жить», по вине все той же старшей сестры. Ну, как минимум из-за ее звонка.
_________________________
и ещё немного о Барнсах
...Что такое — Дом? Был ли он когда-нибудь у младшей Паркер? Ответов на эти вопросы у Эшли не находилось.
Сейчас она считала своим «домом» комнатку под крышей у тети Мег и ее мужа Стеллана. Там можно было спрятаться от всех, от назойливых кузенов, от переменчивых друзей, полелеять разбитое сердце, зализать раны, задвинуть щеколду на двери и не вылезать от заката до рассвета, считая звезды сразу следом за лампочками гирлянды. Там висели ее постеры и рисунки. Там стояли ее пушистые розовые тапки. Там было все, что можно было назвать убежищем. Да и кузены были порой невыносимы, но все же за долгие годы стали невероятно привычными. Помимо вечных подколов, тот что помладше, Билл, давал Эшли почитать свои комиксы. А Алекс как-то раз даже заступился за девчонку перед отморозками с района, которые забавы ради попытались ее догнать. Тетя Мег варила какао в вечера, когда девочке особенно хотелось плакать. Дядя Стеллан, при всей его суровости, часто давал деньги на карманные расходы или баловал ее, покупая что-то из того, на что средств не хватало. В общем, у Эшли Паркер была вполне себе нормальная, с оговоркой на жирных мадагаскарских тараканов в головах, приемная семья. И там был ее «дом».
А тут... В родном доме не было уюта, не смотря на все попытки его создать, не было тепла и света, который годами по крупицам пропитывает стены и въедается в трубы. Здесь везде была серость, боль и отчаяние, так долго царившие в семействе Паркеров. И глаза у папа без дури как-то потускнели, и мама посерела лицом и казалась чужой. Только Холли быстро вернула себе доверие младшенькой. Потому что она не соврала. Или, просто потому что очень хотелось ей верить.