адам - типичная [трагичная] история мясного ублюдка, которому не повезло родиться в дерьме и быть социопатом-садистом. а бедный социопат это прямая дорожка в какую-нибудь группу отбитых с пушками: быстрые деньги, чувство власти, ощущение того, что ты на самой вершине мира - до тех пор, пока какой-нибудь тяжелоовооружённый отряд местных копов не стирает твоих друзей с лица земли. кто-то другой расстроился бы по полной, но адам наверняка в тот момент и понял: можно же убивать - и делать это совершенно легально, тебе ещё и денег дадут, и медальку за выслугу лет.
адам поначалу старался и носил мундир с энтузиазмом, но попытки мимикрировать под "нормальных" хватило едва на несколько лет - он был уволен (за что - спекулировать можно ух) без почестей и привилегий. и, опять же, нашёл тёплое место в наёмничьей среде - в Большом Яблоке тоже, не только в Найт Сити, людям нужен тот, кто привнесёт в и без того жестокий быт - крошечку у л ь т р а н а с и л и я.
а потом всё пошло по пизде. ну, знаете, эти халтуры, во время которых охрана выпускает пару-тройку ракет, а последние делают из тебя человеческий паштет. коллеги были практичные, решили: не пропадать же добру, сгрузили смэшер-паштет (что наскребли) в спортивную сумку и отнесли арасаке.
корпо, наверняка впечатлившись послужным списком, сделали смэшеру предложение, от которого невозможно отказаться: фулл-борг и корпослужба или кладбище. адам даже не думал особо.

ух, понесло, миль пардон люблю его 
в общем, персонаж объективно не положительный и очень криповый, но с простором для воображения/отыгрыша; железо или плоть? nature vs nurture? может ли зло быть большим или очень большим? есть ли у таких челиков арка искупления и нужна ли она вообще? и прочие классические из области "тварь дрожащая или право имею".
отыгрывать мозг борга может быть не оч весело, но и на это у нас найдётся свой болт с левой нарезкой - всегда можно (и при помощи всяких микошей тоже) вернуть сознание в нежное мясцо, и флэшбечиться, и погружаться в пучины цифрового безумия. так или иначе, адам смэшер - агiнь, отличный персонаж, которого можно рассматривать под разными углами и я прям с радостью утащу играть-смотреть-наблюдать, изучать и люто кошмарить из своей коробочки с диодами ♥

*dave bautista как вариант, но традиционно никакова довления, только вдохновень и любовь :3

[!] аттеншон: чисто от души душевно в душу прошу быть булкой по жизни - а то обратное с таким, кхем, колоритным персонажем получится как садомазо без флюгегенхаймен стоп-слова, а это нифкусна и грусна (мы, конечно, дети улиц, но чёрствые только снаружи, спасибо что пришли на мой тедток);

Ремусу пять, и его жизнь безнадежно сломана. Укус Сивого проходит, заживает, как и страх, пережитый в ту ночь полнолуния, но отец и мать отводят глаза, печально улыбаются ему, а за спиной отчаянно шепчутся: что теперь? Что теперь будет с их ребенком? С ними? С их семьей?

Фенрир Сивый отомстил Лайеллу Люпину сполна. Отнял у него все — все, что только мог. Оставил вину за боль сына, жену с упреком в глазах, и терзающую клыками сердце вину. Оставил груз ответственности, состаривший раньше времени, согнувший плечи к земле.

Ремусу десять, и он уже знает все о полнолуниях, знает все оттенки боли, слабости и страха. Луна снится ему в кошмарах, от которых Люпин просыпается с криком [и даже взрослого, кошмары его не покинут]. А еще он знает, что все, о чем он мечтает — для него недоступно. Оборотню не место в мире магов, ему никогда не учиться в Хогвартсе и не иметь друзей. Работать можно в мире магглов, но какой в этом толк, если душа тянется в Хогвартс?

Ремусу одиннадцать, и к нему прилетает сова с письмом, и это шокирует и его, и родителей. Дамблдор говорит, что Люпин может учиться в школе, что ему обеспечат все условия — вплоть до специального помещения для того, чтобы переждать полнолуние, и волшебного ивового дерева, охраняющего проход к его укрытию. Великий человек — Дамблдор.

Ремусу двенадцать, и он внезапно обретает друзей. Джеймс, Сириус и Питер, Мародеры; они добры к нему, с ними весело, и Люпин надеется, что они никогда не узнают о его особенности. Но они узнают, конечно же, и, что для него еще неожиданнее — не бросают его, не отказываются от дружбы с ним, не считают чудовищем. Они относятся к его ликантропии, словно к чему-то само собой разумеющемуся, и Люпин так счастлив, что расплакался бы, но мужчины не плачут, даже когда их кости ломаются, перестраиваясь в звериное тело.

Ремусу пятнадцать, и он понимает, что влюблен в Лили Эванс. Она веселая, красивая, умная, с ней можно о многом поговорить, она его друг, и ее без памяти любит Джеймс. Ремус может быть ей только другом в любом случае — он не хочет приближать к себе людей, он боится. Полный лик луны заставляет его терять разум, однажды он чуть не убил человека, и кто знает, вдруг в следующее полнолуние рядом окажется кто-то еще, а Люпин знать не будет, что стал убийцей, пока не наступит рассвет?

Ремусу восемнадцать, и он празднует свадьбу Джеймса и Лили. Он счастлив за них, правда счастлив, но был бы еще счастливее, будь на месте Поттера. Любовь к Лили не исчезла, не осталась дружеской, юношеской, ненастоящей — нет, его любовь настоящая.

[indent]  [indent] Просто обреченная.

Ремусу двадцать, и он нянчится с маленьким Гарри, часто навещая дом Поттеров, где ему всегда рады, где Лили улыбается так широко, словно Ремус ей чрезвычайно важен. Иногда Люпину кажется, будто Лили хочет что-то сказать ему, когда Джеймса нет рядом, но, конечно, ему только кажется.

Ремусу двадцать один, и его друзей больше нет. Джеймс и Питер погибли, Сириус арестован по обвинению в убийстве, а Лили... Лили на грани жизни и смерти, в магической коме, и неизвестно, выйдет ли оттуда.

Он ищет в доме Поттеров что-то, сам не зная, что, и вдруг находит тетрадь, обычную, маггловскую, девчачью. На обложке указано, что это дневник Лили, и Ремус не должен читать, но уверяет себя, что это во благо, что, может, он найдет способ разбудить Эванс.

Лили вела этот дневник в школе. Она писала об уроках, о подругах, о впечатлениях о прочитанных книгах, но... не только. Ремус натыкается на запись и не может отвести взгляд от строк, читая и перечитывая.

«Я люблю Ремуса. Да, кажется, это так. Я влюблена в него, и не знаю, что мне делать. Понятия не имею. Мне все равно, что он оборотень, и я бы сказала ему, что он мне нравится, но боюсь, что он меня отошьет. Если он не признается мне за месяц, буду считать, что отшил, и ничего ему не скажу.»

Люпин листает дальше, уже не читая внимательно, лишь ища в строках свое имя.

«Полгода прошло, а Рем общается со мной, как со всеми. Понятно: я ему не нравлюсь. Ну ладно, обидно, но не буду же я навязываться?»

«Джеймс предложил мне выйти за него замуж. Я согласилась; я люблю его... наверное. Не знаю. Мне хорошо с ним, но я все равно думаю о Ремусе. Может, из-за обиды? Или я поступила глупо, промолчав?»

«Иногда хочу сказать Рему, что была влюблена в него в школе. Но вспоминаю про Джеймса, про Гарри... да и как жалко будет выглядеть мое признание сейчас, если его отвергнут. Что сделано, то сделано.»

Лили любила его. Они оба потеряли все шансы.

или не все?

* все по сюжету обсуждаемо, и отношения в школе, и после; например, в Хогвартсе им не обязательно молчать про чувства друг к другу, просто по какой-то причине [каких много] не сходиться. что до смерти Поттеров, здесь тоже два варианта: или умирает только Джеймс, забирая на себя магию крови и жертвы, магическую защиту отдав Гарри и Лили, вследствие чего Лили не мертва, а в коме, или умирают таки оба, но спустя годы Ремус воскрешает Лили какой-то очень страшной тайной магией;

Если Бэтмену нужен Робин, то виджиланте Нью-Йорка нужна душа. Клэр — это не только совокупность навыков, но и трезвый взгляд. Она совершенно не боится поставить на место того, кто отправляет бандитов в реанимацию, и вправить ему мозги. Клэр — голос разума всех виджиланте — и это далеко не фигура речи, потому что, если обычно сводит людей с кем-то одним из них, то Клэр повезло встретиться со всеми четырьмя. Если с кем-то ей удалось подружиться, быстро начать встречаться и также — расстаться, у кого-то — поучиться, то кто-то, как Люк Кейдж, стал важной частью ее жизни.

И видит бог, она от этого не стала спокойнее, но променять ее на другую, — она уже не согласится. Гарлем на Манхэттен — тоже. Клэр — полное олицетворение района, в котором она прожила: такая же стойкая и временами упрямая, но крепко стоящая на ногах. Умеет она и четко разграничивать части своей жизни: помогать виджиланте — да, соглашаться и принимать любое сверхъестественное — да все что угодно, встречаться с тем, кому сложно себя контролировать или кто все никак не может наладить части своей жизни и найти в них контроль — хороший вопрос, на который у Клэр нет ответа.

(как и на то, почему и когда больница, в которой она проработала почти всю жизнь, стала продажной)

(что происходит в нью-йорке на самом деле)

(как помочь тому, кто не хочет, чтобы ему помогали, и при этом не навредить себе)

(как соблюдать порядок, если все постоянно возвращается к хаосу)