Щёлкнула минутная стрелка, но Септимус уже вернул хвалёное самообладание. «Рожа кирпичом», как-то раз неосторожно пошутила Чарис, «выросла перед тобой каменная стенка — и не сдвинется». Его невозмутимое лицо с недельной щетиной хоть сейчас можно было публиковать на первых разворотах «Пророка»: отважный аврор г-н Уизли предотвратил нападение троллей на Котсуолдс. Старший офицер Септимус Уизли проявил недюжинную храбрость и поразительную смекалку во время столкновения с беглыми последователями Гриндевальда, преступники переданы греческому посольству. Отряд авроров под начальством мистера Уизли, благодаря хватке последнего, вышел победителем из столкновения с одичалой стаей оборотней. Давайте повесим колдографию мистера Уизли на почётное место в аврорате, выдадим орден и надбавку к премии, а о том, что с ним происходит, жена и сын узнают из газет — мистер Уизли так сильно, так поразительно занят спасением израненного войной мира, что его визиты домой сродни командировкам в заморские страны.

Зато мистер Уизли, вне всяких сомнений, ценный сотрудник и яркий волшебник, пример для подражания и для сына. Если сын, конечно, ещё помнит, как звучит отцовский голос.

Цедрелла резко прервала внутренний монолог и вернулась к клюквенному щербету. Кофе подадут со сливками и лавандовым печеньем «сабле» после трапезы, как и положено. Рядом с её местом сделалось шумно — всем хотелось наконец-таки излить на виновника торжества поздравления и слова доброты, вымоченные в ягодном спирте. Чего только не желали: долгих лет, карьерных успехов, семейного счастья. Сегундус не мог не отличиться и на весь дом забасил о прибавлении в семействе: меньше, чем ещё на пятерых племянников, он не согласен! В мерцании отблесков плавящихся свечей все гости приобрели схожий карамельно-ирисочный оттенок, и то, как сильно побледнела Цедрелла, никто не заметил.

Она смотрела на Септимуса реже, чем полагалось. Он привычно оставался душой компании, притягивая к себе веселье и радость — разве что усталость угадывалась в морщинах, залегших у глаз.

Ни к чему было портить ему праздник. Он и так испортил уже достаточно.

Жуткая игрушка Квинтуса потерялась среди пустеющих фужеров. Завтра, Билиус наверняка первым делом примется искать чудный дядюшкин подарок, но сейчас её мальчик мирно посапывал в крепких папиных объятиях. Видя их рядом и вместе, Цедрелла продолжала удивляться, как же сильно они походили друг на друга — упрямым подбородком, формой бровей, одинаковым жестом правой руки. На приглашение Септимуса уложить сына она ответила лёгким кивком. Разношёрстная пьяная компания оставалась на попечении Эрби.

После долгого пребывания в комнате с разгорячённой обстановкой, прохлада детской легла на щёки инеем. Цедрелла осталась в дверях, гадая, когда же в последний раз она наблюдала столь идиллистическую картину: Септимус склоняется над Билиусом и целует сопящего малыша в лоб. Она не сразу поняла, отчего столь важно родителям самим укладывать детей спать, читать сказки и подтыкать одеяло; Цедреллу и сестёр все эти абсурдные нежности обошли стороной. Вечернее время принадлежало взрослым. Им же дозволялось поцеловать маму на ночь в гостиной, до ужина, и отвести час на свободное чтение. После лампы выключали и домовики покидали спальни. Оставалась только тишина — и скрежет крючковатых ветвей липы, царапающих толстое стекло. 

— Твой брат снова учил Билиуса охотиться за лягушками, а после они скормили несчастных животных портунам. Кровожадное вышло зрелище.

Невысказанные слова повисли между ними рябью воздуха. Даже здесь отдалённо были слышны неразборчивые анекдоты Сегундуса, доносящиеся с первого этажа.

— Ну что ты. Веселье в самом разгаре. Кажется, все твёрдо намерены сыграть в «правду или вызов».

Хотя бы не в плюй-камни — этого бы Цедрелла не пережила.

— Негоже оставлять гостей надолго. Всё-таки, они пришли ради тебя. С днём рождения, дорогой.

Прозвучало с укором. Цедрелла отвела голову в сторону. Кофе со сливками и лавандовое печенье, детские игры в тесном кругу друзей и бесконечный поток бравых историй о любовных похождениях Фальстафа Фоули, близкого друга Септимуса ещё со школьной скамьи. Нет, время для семейных дрязг выдалось неподходящим.

Он выглядел уставшим. Цедрелла, сделав шаг вперёд, положила на его плечо руку и провела большим пальцем по ключице. Тёплый, почти горячий. Это большее, что она сейчас могла ему предложить.