Пожалуй, в голове нордийки всё должно было пройти настолько идеально, насколько вообще было возможно. Полностью сосредоточившись на том образе, который нарисовала в своём воображении, она даже смогла должным образом расслабиться, чтобы движения выглядели непринуждённо, мягко и грациозно. Вот только не успела рыжеволосая приступить к исполнению, как её одежда, перепачканная, но такая родная и удобная, внезапно начала исчезать, оголяя плечи, спину, живот...
Её тело, замершее с изящно поднятыми в воздух руками, мгновенно напряглось, выдавая охватившее хозяйку оцепенение. От былого настроя не осталось и следа.
Застыв каменным изваянием, Лая усилием воли подавила свой первый стыдливый порыв, едва не заставивший её сложить руки на высоко вздымающейся и излишне доступной постороннему взгляду груди. К лицу стремительной волной прилил жар, а щёки заалели смущённым румянцем.
Зажмурившись, она в отчаянной попытке постаралась вернуть мыслям прежний холодный расчёт, но как бы ни старалась, выстроенные стены самообладания стремительно рушились, стоило коварному ветерку зашевелить полы лёгкой юбки или дразнящим прикосновением скользнуть между лопаток.
Не выдержав, Лая парой ловких движений расправила покоящийся на плечах невесомый платок, позволив ему несколько «затуманить» обзор юного девичьего стана.
«Ну, Зюзик… Ну, удружил…» - с натугой подумала нордийка, радуясь, что стоит к джинну спиной и тот гипотетически не может наблюдать вспышки сменяющихся на лице эмоции.
В какой-то момент поджав губы, рыжеволосая почувствовала, как к смущению терпкой остринкой примешивается гнев. Упрямо распахнув глаза, она с вызовом взглянула перед собой, вновь расправляя плечи и гордо поднимая голову. Щёки всё ещё пылали, но рыжеволосая, зацепившись за волнами накатывающее недовольство, железно подавляла сковывающие движения приступы стыда.
«Ладно, Лая, желание надо выполнять… Ты же воровка! Просто очередной выдуманный образ на пути к цели…»
Лицо вновь, не без труда, разгладилось, а губы украсила лёгкая улыбка. Сделав глубокий вдох, Лая представила струящиеся по воздуху нежные звуки флейты и, волнообразно качнув плечами, передала этот плавный жест корпусу, позволив телу соблазнительно изогнуться за полупрозрачной бирюзово-синей завесой. Шаловливый ветер на миг подхватил кончик красочного платка, словно желая на мгновение приподнять таинственный занавес, но девушка не позволила этого сделать, пружинисто переступив с ноги на ногу, чтобы в такт шагам изящно клониться в противоположную от движения сторону, сопровождая действо игривым покачиванием рук и заигрывающим полуоборотом головы. На втором шаге рыжеволосая оставила одну руку высоко поднятой, а вторую – полуопущенной, и танцующей бабочкой сделала поворот вокруг своей оси, чтобы бросить на мужчину краткий томный взгляд из-за струящейся ткани, и так же замереть к нему спиной с соблазнительно отставленной в сторону ножкой. Повторив тот же фокус в обратном направлении, Лая покачивающими движениями чуть приспустила платок, позволяя, наконец, мимолётно оглядеть оголённую спину и тонкую талию, после чего выразительно вильнула бёдрами и, вскинув руки в кратком взмахе полупрозрачных «крыльев», постаралась как можно эротичнее прогнуться назад, сладостно запрокинув голову и позволив волне длинных огненно-рыжих волос скользнуть к земле, минуя мерно вздымающуюся девичью грудь. Казалось, каждая клеточка натренированного тела активизировалась, чтобы позволить нордийке осуществить задуманное, но даже так она начала чувствовать напряжение, охватившее мышцы из-за нестандартной для них нагрузки.
Наградив джинна очередным нежным взглядом, сопроводившемся аккуратным покачиванием плеч, Лая неспешно выпрямилась, круговым движением эффектно взметнув в воздух лёгкую ткань, и, покуда она опадала, повернулась к мужчине лицом, вытянув одну гибкую руку с зажатой меж пальцев тканью в сторону, а другую согнув перед собой, чтобы несколько прикрыть откровенный наряд. Ей и без того ежесекундно приходилось бороться с неизменно накатывающим смущением и ничуть не помогавшим в этой ситуации экнором, наблюдавшим за действом её глазами, а потому самостоятельно рисовавшим в своей голове, как она должна в этот момент выглядеть. Картина, стоит признаться, была далека от совершенства…
«А всё Зюзик… Знал ведь, как я себя чувствовать буду, хитрый лис…» - мысленно сетовала нордийка, изгибаясь в такт пылающим языкам пламени и всё больше закипая. Её взор медленно скользнул по телу мужчины, пока не коснулся лица и шеи. Дерзкая мысль посетила голову, и Лая, лучезарно улыбнувшись, мягкими шагами направилась к джинну, поигрывая переливающимся платком и ритмично покачивая бёдрами. В этот момент меж деревьев показалась могучая фигура её хищного спутника, бесшумно скользнувшая к месту привала и расположившаяся чуть позади, чтобы иметь возможность внимательно наблюдать и за нордийкой, и за её целью. Разгорячённая бегом кровь бурлила в жилах, охотничий азарт ещё плескался в глазах. Подкрепив этой энергией собственное негодование, Лая заглянула прямо в глаза своему «зрителю» и, обольстительно улыбнувшись, парой ловких движений перекинула платок через голову мужчины, продолжая удерживать его за края.
«Ну, что, дорогой, как тебе зрелище? Скажи же, ткань очень приятна телу… Только представь, как этот сказочный платок за пару мгновений петлёй затягивается на твоей коварной шее… А узлы я вяжу получше, чем танцую,» - не без доли внутреннего удовлетворения невинно проворковала Лая, не прерывая танца и зрительного контакта. Покуда грудь и бёдра продолжали плавно вырисовывать в воздухе восьмёрки, девушка, дразняще поигрывая обозначенной «удавкой», ещё раз улыбнулась. – «Не подумай, я всего лишь беспокоюсь о твоей безопасности! Ведь даже простая танцовщица может оказаться опаснее, чем кажется на первый взгляд, с такими дамами следует быть осторожным».
Конечно, было бы абсурдом полагать, что такое создание, как джинн, отойдёт в мир иной из-за обыкновенного отрезка красивой ткани, но воображению же ничто не мешало нарисовать этот мизерный кусочек крохотной мести.
Удовлетворившись своей маленькой фантазией, нордийка столь же неспешно и пружинисто отступила назад, стянув с шеи Зюзика своё полупрозрачное «укрытие», после чего, не выдержав, звонко засмеялась и закружилась на месте, взметнув в воздух полы многослойной юбки и длинные рыжие волосы. В глазах исчезло напряжение, сменившись чем-то беззаботным, озорным и юношески-детским. Платок полупрозрачным маревом струился за спиной, оттеняя белоснежную кожу и весёлую улыбку. Лёд и пламя смешались в одной картинке, слившись в беззаветно кружащейся фигуре, которая, казалось, и не собиралась останавливаться...
Однако, закончив своё импровизированное выступление глубоким поклоном, Лая всё же выпрямилась и, отдышавшись, вновь взглянула на Зюзика.
- Благодарю за внимание! А теперь верните, пожалуйста, мои вещи, - с ещё не погасшей улыбкой сказала она.
Лая
